Семнадцатая осень после конца света
Шрифт:
– Куда ж без него.
Они некоторое время молча смотрели, что поднимается быстрее – зарево пожара или солнце.
– А дальше-то что? – наконец, выдал рациональный Вереница. – У меня как-то с воображением не очень. Адриан… то есть Аркано…
Узкие глаза доктора округлились, это смог рассмотреть и Сид.
– Ты знаешь? – полушепотом спросил он.
И прежде чем Сид состроил полагающуюся по случаю гримасу мудреца, что-то изменилось. Пожар как будто придвинулся, и в небе не стало синевы, а дым сделался таким плотным от пепла, что оседал на коже толстым
– Поздно уже, - решил Аркано. – Уже тогда было поздно. А сейчас позднее некуда. Смотри, Сид, что будет.
Он закрыл лицо руками, в жесте отчаяния и, наверное, страха. Сид послушно вытаращился в дым, где все равно ничего нельзя было рассмотреть, но скорчившаяся фигура рядом почему-то казалась гораздо более достойной внимания.
– Вставать надо и уматывать, пока оно будет, так мы еще успеем.
– Не успеем, - в голосе Аркано Веренице чудилось упрямство задумавшего самоубийство человека. Но Сид умирать все-таки не собирался, пусть и догадывался смутно, что и так давно мертв.
В таком случае, граница оказалась весьма тонкой. Мертвое тело периодически скрючивала волна боли, проходившей от основания черепа до самого копчика, а в переносице вращался небольшой, но быстрый жернов. Сиду казалось, что мертвецы чувствуют себя несколько расслабленнее.
– И что дальше? – с упреком спросил Сид. – Сидеть вот так?
– А куда бежать? Сейчас все развалится, умрем окончательно, и станут мир и покой.
– Бред какой-то, - признался Вереница. – Это уже бредовее некуда. Аркано, ты с ума сошел или это я ударился головой, когда сорвался с виселицы?
– Не знаю. Но вот это, - тут доктор свободной рукой – левая придерживала постоянно норовившего сложиться пополам Сида – указал на горизонт, который утонул в дыме и пламени. – Это знаешь что? Это моя работа.
Сид нахмурился.
Словно в тумане пришло воспоминание, что Аркано хотел нанять его для какой-то работы. Стало быть, всего-то требовалось поджечь разрушенный город? Нет, Сид и сам чувствовал, что проблема намного серьезнее, чем горящие развалины.
– Город запалил? – на всякий случай задал вопрос Сид.
– Мир, - поправил Аркано и снова закрыл лицо рукой.
– Было бы что разрушать, - утешил Вереница. – Вставай уже. Пойдем.
– Ты же не можешь.
– А вдруг?
И они пошли. Сид полз на прогибающихся ногах, они вообще норовили встать как угодно, только не правильно, ступни выворачивались под странными углами, проваливались в начавший таять от жара снег. Аркано, волочивший его на себе, хрипел, точно загнанная лошадь, но продолжал шагать дальше и дальше от пожара, а тот бежал за ними по пятам.
Глаза не слезились от дыма, нос давно потерял всякую чувствительность, а Сид начал вдруг понимать, что если он ляжет и скажет, что умер, то так оно и будет. Потому что все, что отличает его безвольное тело от трупа – это исключительно упрямство.
Даже не зная, за что сражается, Сид продолжал волочиться куда-то.
И тот момент, когда не стало Сида Вереницы и Рэя Аркано, а появилось что-то среднее, пустое, но в то же время удивительно правильное,
Белый коридор сиял так, что заслезились глаза.
Впервые Сид действительно увидел, как выглядит пол – не идеально гладкий, а с тончайшими границами между плитками, и как перемигиваются лампочки на дверях, и как выглядит нависающий над ним доктор Адриан.
– Аркано? – прошепелявил Сид и закрутил головой.
Он точно помнил, что Аркано был с ним – их почти что сплавило, из двух мертвых психов сделало одного, как-то так. А теперь был просто Сид, и он хорошо видел. Это так давно вывалилось за границы понимания, что Вереница решил не удивляться.
– Живой, надо же, - порадовался Адриан. – А кого ищешь? Ты один появился, как обычно. Кстати, тебя cлучаем не на костре сожгли?
Сид, которому теперь в глаза светило чем-то так ярко, что больно было даже думать, сощурился и потерял сознание.
Ричи ждал долго. Из окна наполовину ушедшей в землю избы он наблюдал, как поднимается солнце, и к небу тянутся дымы Крайней деревни, но всадник перебрался через холм только когда начало темнеть. Ехал один и никак не мог быть Сидом, это Ричи смог рассмотреть еще за час до того, как пузатая серая лошадка застучала копытами по льду болота, пожравшего когда-то деревню.
На всякий случай Ричи взял гостя на прицел. Коня он уже видел, тот принадлежал кому-то из священников, но всадника узнать не удалось. Но гораздо интереснее было, куда подевался Вереница. Они ведь сговорились встретиться в этих развалинах, не важно, удастся выкрасть Рэя Аркано или нет. То, что Сид не появлялся, могло значить только одно – его поймали. Или эта странная болезнь его все-таки доконала.
Гость мог знать.
К тому же, гость вполне мог быть этим самым Рэем Аркано.
Ричи наблюдал, как всадник медленно едет по тому, что было когда-то главной и единственной улицей. Лошадь постоянно дергала головой, требуя отдать ей чересчур сильно затянутые поводья. Настороженный, слишком напряженно сидящий в седле человек не отдавал и тоже вертел головой, явно что-то выискивая. Ричи видел, что тот заметил, наконец, виселицу с относительно свежими следами вокруг, чему-то закивал и вздохнул. Вокруг было так тихо, что Ричи, затаившийся в остатках тюремной избы, мог слышать даже это. И не сомневался, что догадайся гость и сам прислушаться чуть повнимательнее, обязательно услышал бы и его дыхание.
Поездив туда-сюда по улице, всадник все же остановился и спешился. Ричи не прятал особо своих следов, и теперь, хотя гость был и не слишком опытным следопытом, они привели того к развалинам тюремной избы. Ричи почувствовал себя неуютно и покрепче сжал ружье, хотя был уже почти уверен, что пришел не враг.
Враги никогда не были так беспечны.
Любой проводник давно бы уже обнаружил засаду и трижды изрешетил Ричи пулями вместе с кобылой, которая дожидалась тут же в избе, с завязанной шарфом мордой.