Семнадцатилетние
Шрифт:
— Кто?
— Эта женщина... А ты знаешь, что такое верность? — спросила Аня, и глаза ее загорелись. — Верность! Это... это самое главное! Я бы, например, лучше умерла... Это все равно что измена Родине!
Надя с удивлением слушала подругу. Она не совсем понимала, о чем та говорит, но волнение Ани передалось и ей.
— Верность? Да! Это самое главное, — согласилась она. — Я очень верная... Правда, Аня?
Аня взглянула на подругу, и глаза ее потухли. «Ничего она не понимает, — подумала девушка. — Совсем
Посидев с полчасика дома, они пошли гулять. Гуляли молча. Аня все время о чем-то сосредоточенно думала, и от этого Надя как-то присмирела и завяла. И только один раз, когда она увидела на другой стороне улицы Наталью Николаевну под руку с каким-то летчиком-офицером, она оживилась.
— Ой, девочки! Аня, смотри! Это же Наталья Николаевна!
— Ну так что?
— С кем это она?
— С мужем.
Наталья Николаевна заметила девочек и приветливо кивнула им головой. Затем она сказала что-то своему спутнику, и тот с любопытством посмотрел на них.
— Странно все-таки, — заметила Надя. — Жена — учительница, а муж — летчик!
Что в этом было странного, Аня так и не поняла, но расспрашивать и спорить не стала.
Мария Ивановна вернулась поздно, когда они уже сделали уроки. Аня все время ждала, что ее снова начнет одолевать сон, но почему-то этого не случилось, и плова была ясная.
Обедая, Мария Ивановна рассказала девочкам мало понятную историю о том, как она по бухгалтерским книгам сегодня обнаружила серьезную ошибку и спасла директора от суда. По ее мнению, бухгалтерия была главным рычагом и двигателем «всех и вся». После обеда она села за шитье, а Надя с Аней принялись за уборку стола и мытье посуды.
— Мария Ивановна, — неожиданно спросила Аня. — Скажите мне откровенно... могли бы вы сейчас выйти замуж?
— Я? Замуж?! — с удивлением переспросила Мария Ивановна и вдруг закатилась таким веселым смехом, что, глядя на нее, заулыбались и девушки.
— Ну и насмешила... Нет, я завтра непременно расскажу нашим. Ну и Анечка!.. Да главное, как она это серьезно спросила! Замуж... Я Надю скоро замуж собираюсь выдавать... Ты спутала, наверно.
— Я замуж не пойду, мама. Можешь не беспокоиться, — обиделась Надя.
— Ну, конечно! Все вы так говорите до поры до времени...
Часы пробили десять. Мария Ивановна сложила шитье и, похлопав Надю по спине, сказала:
— Ну, хватит. Я ложусь спать. Завтра надо к семи. Аня, ты останешься у нас?
— Спасибо, останусь.
Только когда подруги разделись и легли, Аня, наконец, рассказала обо всем, что произошло дома, о своем объяснении с матерью и о принятом ею решении порвать с матерью, если та ее не послушает.
Надя расплакалась и долго убеждала, уговаривала, умоляла, пока вдруг не заметила, что, несмотря на ее горячий шепот и на внушительный храп Марии
На другой день Константин Семенович должен был дежурить в верхнем коридоре и поэтому в школу пришел рано. Внизу его поджидала Надя Ерофеева. Было видно, что она чем-то сильно взволнована. От нетерпения она переминалась с ноги на ногу, теребила платок и поминутно откашливалась, словно готовилась произнести речь. Увидев учителя, девушка бросилась к нему, но остановилась у дверей в учительскую раздевалку.
— Константин Семенович, я вас очень, очень жду. Страшно важное дело... — заговорила она, как только он появился.
Что случилось, Надя? Некоторых учениц вне урока он уже называл по имени, и девочки очень этим гордились.
— Мне здесь об этом говорить неудобно... — сказала Надя.
Они прошли в библиотеку. Библиотекарша возилась где-то за шкафами. Услышав скрип двери, она выглянула, но, увидев учителя, снова скрылась.
— Ну, говорите. Я слушаю.
— Константин Семенович, я не знаю, с кем посоветоваться и что мне делать... Очень, очень важное дело... Только, пожалуйста, никому не говорите... Это просто невероятно...
— Не волнуйтесь, Надя. Говорите спокойно, мы все обдумаем и решим.
— Аня хочет отравиться!.. Аня Алексеева... Что мне делать?.. Ведь это же не по-комсомольски. Правда?
— Как отравиться? Что с ней случилось?
— Видите ли, в чем дело... Я вам все скажу... У нее был отец. Он погиб на фронте. Она его очень, очень любит... Он для нее — все на свете! Знаете, как она его любит!.. Я просто не могу выразить...
От волнения Наде казалось, что она не находит нужных слов, казалось, что учитель не поймет всей серьезности положения, а может быть, даже и не поверит.
— Ну что же все-таки случилось с Алексеевой? — спросил он.
— А Ольга Николаевна — это Анина мать — хочет выйти замуж, — продолжала Надя. — Аня ей сказала: «Или он, или я!». Вы представляете? А если она ее не послушает, то Аня отравится... Честное слово! Вы ее не знаете, Константин Семенович. Она очень верная! Если она что сказала, то обязательно сделает. Она такая!..
— Сложная история... — задумчиво произнес учитель и вздохнул. — Хорошо, что вы мне сказали. Где сейчас Алексеева?
— В классе сидит. Сегодня она не очень расстроенная. А вчера мы думали, что заболела. Она даже тройку по геометрии получила. Вы представляете?
— Когда она говорила с матерью?
— Позавчера вечером.
— Вот что, Надя. Сейчас вы не волнуйтесь и идите в класс. В конце большой перемены найдите меня в третьем этаже, и мы еще поговорим. Главное, не надо волноваться.
— Как же не волноваться, Константин Семенович? Если бы вы знали, какая она...
— Я немного знаю Алексееву...