Семья для мажора
Шрифт:
Хочу эти чертовы оливки.
— Ту блондинку, которая крутится рядом с ним, — поясняет Карина, изучая список продуктов на клочке блокнотного листа.
Рядом с ним?
— Я не хочу говорить “о нем”! — развернувшись, смотрю на сестру со злостью. — Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда!
Это чистейшей воды ложь, но от мыслей о “нем” и о “нас” у меня уже голова лопается, а я просто хочу поспать. У меня глаза буквально закрываются. Даже днем. Я чуть не уснула на лекционной паре и сейчас чувствую себя не лучше.
Если я принесу справку, все узнают. И ОНА тоже узнает.
Меня раздирают страхи и сомнения, и еще я голодная.
После вчерашней поездки в машине Дубцова я будто заблудившаяся в лесу дура.
И мне все время хочется плакать.
Даже сейчас.
— Ладно, как скажешь, — сухо говорит сестра. — Они не встречаются.
— Да чтоб тебя! — схватившись за ручки тележки, ныряю в первый попавшийся ряд и несусь по нему подальше от нее.
На глаза наворачиваются слезы, из-за которых ничего не вижу.
Родители подарили Карине машину, и она предложила съездить в гипермаркет, чтобы закупиться продуктами. Ей нужно практиковаться, потому что водит она просто ужасно.
— Да стой ты… — схватив за локоть, Карина разворачивает меня к себе.
На ее лице упрямое и хмурое выражение, и оно адресовано мне.
Закрыв глаза, позорно скулю, уже не стесняясь своих слез.
Я хочу к нему… безумно.
Я люблю его.
Это невыносимо!
— Когда у тебя… эта процедура? — Сжав мои плечи, Карина продолжает наседать.
У меня нет сил сопротивляться.
— Послезавтра… — говорю с предательской дрожью в голосе. — После пар.
Ее сопение громкое и частое.
Не открывая глаз, уговариваю себя успокоиться.
У меня еще двое суток.
Почти двое суток, чтобы подумать.
— Почему вы расстались? — требует она.
— Не твое дело! — рычу, сбрасываю с себя ее руки.
— Я видела вас вместе, — не отстает она. — Он по тебе сох! Он вашими фотками все соцсети заспамил! Что произошло?
Закрыв ладонями лицо, начинаю рыдать.
Разве теперь это важно?
Разве он простит меня когда-нибудь?
— Я уже ничего не понимаю… — шепчу, чувствуя, как меня обнимают руки сестры.
— Ну, капец… — стонет она, сжимая меня сильнее. — Слушай, Ань. Они не встречаются, это я точно знаю. Они типа друзья. Знакомы лет с пятнадцати, вместе в каком-то лагере отдыхали.
Я даже не спрашиваю, откуда она все это знает.
Гораздо сильнее меня заботит то, как по венам разносится жгучая ревность. Черная и всепоглощающая.
Не понимаю, как я вообще собиралась его “забыть”.
Это невозможно, твою мать!
Я состарюсь с его фотографией у себя под подушкой. По ночам представляя, как меня обнимают
— Давай ты возьмешь телефон и напишешь ему, да? — ласково, как отсталой идиотке, предлагает сестра.
— Нет, — говорю отстраненно.
Выпутываюсь из ее рук, вяло заправляя за уши волосы.
Разве он пойдет против своей матери?
Он уважает ее. Всегда говорит о ней с уважением. Между ними есть связь, он похож на нее. У него ее глаза. Влезть в его жизнь со своими новостями? После этого как раньше уже ничего не будет. Либо для меня, либо для него.
Я могла бы уехать? С дедом. Далеко. Найти работу и… господи… я не справлюсь одна. Мы с дедом не справимся. Одной растить ребенка? Я с ума сошла. Все это из разряда фэнтези…
— Да что ж ты такая упрямая! — злится Карина.
Моя собственная злость испаряется так же внезапно, как и появилась. На ее место приходит все то же настойчивое желание спать.
— Отвези меня домой, — прошу, толкая тележку к кассам. — Я спать хочу.
— В восемь вечера? — рычит она за моей спиной.
Молча двигаюсь по рядам, с трудом ориентируясь в пространстве.
Заняв очередь, начинаю выкладывать на ленту продукты.
Карина возникает рядом и швыряет на нее коробку мятных леденцов.
Пиканье сканера перекрывают громкие голоса и смех.
Синхронно обернувшись, видим высыпавшую из-за угла компанию парней и девушек. Одного они везут в тележке и, судя по всему, стримят это в интернет.
Отвернувшись, ищу в сумке свою продуктовую “авоську”. Как-то раз я подсчитала, сколько трачу в год на пакеты в супермаркетах, так что больше мы с ними не друзья…
— Здесь вообще-то очередь! — слышу возмущенный голос Карины.
Мимо меня протискивается чье-то тело, над плечом появляется рука в черной куртке и выхватывает с полки упаковку презервативов.
— У меня только это. Я быстро, — произносит хрипловатый голос за моей спиной.
— У меня тоже только это, — зло тычет Карина на ленту, указывая на малиновую коробку со своими леденцами. — Так что будешь за мной!
— Не психуй, лилипут, — получает она в ответ.
Щеки моей сестры становятся такими же красными, как и вязаная шапка на ее голове.
Вот черт…
Собственный рост — самая болезненная тема во всей ее жизни. Конечно, она ниже среднего, но у нее идеальные пропорции.! Я говорила миллион раз, только это бесполезно. Плюс ко всему, она красивая. Гораздо красивее меня. И она не рыжая, как ржавчина, черт возьми!
Карина открывает и закрывает рот, а я оборачиваюсь.
Рядом со мной стоит голубоглазый парень в черной шапке. Кажется, он брюнет, но сказать трудно, потому что шапка полностью скрывает его волосы. Судя по ширине его плеч, лилипутом его не назовешь, переростком тоже, но на его фоне моя сестра кажется особенно хрупкой.