Семья для мажора
Шрифт:
Заняв последнюю парту в лекционной аудитории, достаю из сумки блокнот и отправляю ее на пол.
Зажав между колен руки, начинаю нервничать.
Время не тянется, оно летит!
Пока пустая холодная аудитория заполняется людьми, я пытаюсь собраться с мыслями.
Алёна появляется за десять минут до начала лекции.
Пулей вбегает в аудиторию и проталкивается ко мне.
Она растрепанная и у нее жутко припухли губы.
Отвожу глаза от ее лица. В придачу ко всему у нее
— Привет. — Падает на соседний стул. — Ммм… как дела? — спрашивает звонко.
Она выгляди так, будто нервничает, поэтому мне хочется спросить, как дела у нее.
Ее глаза бегают по моему лицу, зубы прикусывают губу.
— Мне нужно вот столько, — говорю, кладя перед ней вырванный из блокнота лист с выведенной по центру суммой. — Я верну со стипендии.
— Хорошо, — хмурит брови и лезет в карман за телефоном.
Через секунду на мой телефон падает сообщение о пополнении счета.
— Спасибо.
Ощущение такое, будто с этой СМСкой мне на сердце свалился камень.
Алёна замолкает, а я пытаюсь не показывать того, в каком гребаном смятении нахожусь!
Ее нога барабанит по полу.
Меня это раздражает.
Вместо апатии меня вдруг все начинает раздражать. Даже голос лектора и скрип мела по доске.
Скомкав в кулаке листок, пихаю его в карман куртки, которую даже не потрудилась снять.
Делая короткие глотки воздуха, признаюсь себе, что мне нужно еще время.
Мне нужно подумать еще!
Боже ты мой…
Головы сидящих передо мной сокурсников синхронно поворачиваются вправо. Я тоже поворачиваю свою. Это стадный рефлекс, и именно так он работает, потому что дверь аудитории бесцеремонно распахивается, прерывая монотонную речь преподавателя.
Приоткрыв рот, вижу, как в лекционку заходит Кир.
Его бесцеремонное появление сопровождает гробовая тишина, а мое сердце подпрыгивает к горлу, потому что остановившись перед кафедрой, он быстро осматривает присутствующих.
— Дубцов! — изумляется лектор за его спиной. — Ты… ты что, с ума сошел?!
На нем черная парка, спортивные штаны и убийственный блеск в глазах.
Вижу это, когда проскакав по головам, эти глаза останавливаются на мне.
По спине бегут мурашки.
Указав пальцем на пол перед собой, он впивается взглядом в мое ошарашенное лицо и цедит:
— Иди. Сюда.
Глава 19
Аня
Моя спина становится деревянной.
В панике смотрю на Алёну. Ее глаза моргают и бегают по потолку.
— Дубцов! Покинь аудиторию!
Сердце бьется о ребра, когда
— Иди сюда, — повторяет еще раз.
Мои щеки становятся малиновыми.
На меня все смотрят.
В первую очередь он, и я не сомневаюсь в том, что если не сделаю то, что ему надо, он достанет меня отсюда за шиворот.
Выражение его лица гоняет мурашки по животу.
Сглотнув слюну, на дрожащих ногах выбираюсь из-за парты и поднимаю с пола сумку. Напряжение, которое душило все эти дни, прорывается наружу, мешая связно думать.
Я не думаю. Даже о том, что уже через час об этом представлении будет знать весь универ. Ведь он его звезда, и до нему всем есть дело!
Просто спускаюсь вниз, не отрывая от него округлившихся глаз.
— Калинина! Сядь на место!
— Извините! — выпаливаю, оказываясь рядом с Дубцовым.
У него растрепаны волосы и ссадина на скуле. Он помятый и злой. Пальцы его руки смыкаются вокруг моего бицепса, впиваясь в него через куртку и свитер. Дернув меня за плечо, тащит за собой к выходу.
Тишина коридора давит на уши. От стен отражаются звуки наших шагов, и я еле успеваю переставлять ноги и поспевать за его широким шагом.
Распугав всех встречных студентов на нашем пути, толкает меня в двери пожарного выхода.
Спускаемся по лестнице, и за стуком собственного сердца я начинаю чувствовать трепет своих поджилок вперемешку с тревогой.
Что происходит?
Он решил убить меня и закопать в лесу? Чтобы не мозолила глаза?
Даже если так, его появление спазмом сжимает горло.
На глаза наворачиваются слезы, которые смаргиваю и проглатываю.
— Фффф… — бесшумно выдыхаю, вытягивая губы.
Если бы он пришел тогда, месяц назад... возможно, я бы решила, что могу ему довериться. Я пряталась, а он не искал, подтверждая слова своей матери о том, что уедет и... забудет...
Я не имею права таить обиду, но мне было больно тогда, и сейчас больно.
От внутренней усталости послушно следую за ним, пока выводит нас в коридор первого этажа, а потом на улицу.
Холодный ветер забирается под куртку и свитер, но моим горящим щекам и ватным мозгам становится свежо, как никогда.
Сойдя со ступенек крыльца, сворачиваем к парковке, где, среди других машин, я вижу черный “порш”, на котором он отвез меня домой три дня назад. У него новая машина, и это в очередной раз напоминает мне о том, кто он такой.
Габаритные огни “порше” вспыхивают. Слышу, как щелкают замки.
Открыв пассажирскую дверь, Кир пихает меня внутрь.
Забравшись на сиденье, роняю затылок на подголовник и испускаю долгий выдох.