Семя скошенных трав
Шрифт:
Джок мне нравится.
Скидываем трап. Люди смотрят, как мы спускаемся к воде. Сильвия кутается в пушистый мех несуществующего зверя:
— Как вы не мёрзнете?
Джок фыркает, как кит:
— На Океане Втором мы ныряли под лёд — в одних трусах, ха-ха! — шумно вдыхает и бросается в воду.
За ним прыгаю я. Вода нежно и легко принимает меня.
Сигнал в воде чище и чётче. И я плыву к нему, по нему — как по солнечному лучу. Видимость — хуже, чем я привыкла: дома вода была куда прозрачнее. Зато плыть легче, двигаться легче: сила тяжести чуть меньше, я
Скальная стена уходит отвесно вниз, но в ней трещины, щели и вдруг — пещера. Широкий лаз — я легко проплываю, не задевая стенок — ведёт под островок. Так я и думала: здесь целый лабиринт разветвлённых пещер.
— Саид! — щёлкаю я по-дельфиньи. — Я понимаю, где они, но дорогу будет найти непросто.
Саид нагоняет меня. Мы — в небольшом гроте, от которого отходят три скальных коридора.
— Не беспокойся, — щёлкает он. — Пропусти меня, теперь я поведу. Попробую применить особые возможности.
Взмахивает ногами, как дельфин хвостом, подняв туман ила, и исчезает в тоннеле. Я плыву за ним. Темно. Саид зажигает наголовный фонарик. Я жалею, что у меня нет такого. За мной тоже вспыхивает свет: я вижу отсветы на стенах пещеры. Вода мутная, свет кажется зеленовато-серым.
— Далеко ещё? — тревожно щёлкает кто-то сзади.
— Нет! — разом отзываемся и я, и Саид.
И тут тоннель поворачивает вверх. Пол поднимается и поднимается — и я ударяюсь об него коленями, а моя голова вдруг оказывается над водой: воздушный пузырь.
В свете фонариков людей и слабом лучике света, пробивающемся откуда-то сверху, я вижу пещеру размером с игровую на Круглом-Тёплом.
И полубесплотные, почти нереальные тени детей.
— Старшие! — выдыхает девочка.
— Так не бывает, — шепчет мальчик и делает шаг назад.
Но ещё две девочки кидаются ко мне, хватают за руки и тащат из воды на сухой гладкий камень пола. Меня обнимают и прижимаются так крепко, будто хотят в меня врасти. Будто не верят, что я реальна.
Мальчик, у которого грива отросла заметной щёточкой, — либо подошёл к Меже вплотную, либо уже за ней, — настолько худой, что глаза кажутся огромными, скулы торчат и бивни как у взрослого. Девочка, его ровесница, с кошмарным шрамом на лице, от виска до подбородка. Две беременные девочки помладше. Только что перелинявший парнишка: одни глаза и хрупкие косточки, как у потерявшегося нерпёнка.
Именно он и спрашивает, заглядывая мне в лицо:
— Миленькая Старшая, а мы теперь полетим домой, да? Мы уже нашлись?
За моей спиной Шерли издаёт такой звук, будто пытается вдохнуть и не может.
— Вы можете подняться на поверхность? — спрашиваю я, когда дети немного успокаиваются.
— Можем, — говорит старший мальчик. Трётся носом о мою щёку, как белёк. — Даже Шейихай, хоть он и маленький. Только это опасно ведь, да?
— Мы приплыли на корабле, скрытом от всех служб слежения людей, — говорю я. — Они нас не увидят.
— А ты кто? — спрашивает Саида беременная девочка. — Вы
— Мы такие люди, что почти шедми, дорогая, — говорит Саид.
— А сделать корабль невидимым — это шаманство, — усмехается мальчик. — Сказки.
— Как тебя зовут, боец? — спрашивает Саид.
— Экхельдэ с Берега Клыкобоев, а она — Мыиргю с Берега Клыкобоев, — говорит он, показав на старшую девочку. — Сестрёнки Хэдгри и Риа — тоже с Атолла, только с юга, из Дхэн. У нас только Шейихай…
— Северянин, — кивает Саид. — С Запредельного Севера, маленький брат?
Шейихай складывает ладошки, смотрит хмуро, говорит басом:
— Мы жили на пляже, а город я не помню.
Саид гладит его безволосую голову с торчащими тюленьими ушками:
— Мы с вами отсюда улетим, братишки-сестрёнки, и никто нам не помешает.
— Люди говорят, Шеда нет, — говорит Экхельдэ, глядя ему в лицо. — Шеда нет, наших Старших больше нет, а мы — как креветки на суп.
Саид смотрит на меня.
— Шеда нет, — говорю я. — Но мы с вами есть. И волшебный подводный город на Океане Втором, где нас ждут братья и сёстры — и Старшие тоже ждут. А Саид из Галактического Союза, он тоже с нами…
— Значит, у нас есть дом? — говорит Мыиргю. Смотрит на меня, как нерпа из воды: огромные, печальные, влажные глаза.
— Новый дом, — говорю я. Вкладываю в слова всю силу веры.
— Нам повезло, — говорит Экхельдэ. — Другие дети его не увидят.
Саид сводит брови к переносице — и волоски на них встопорщиваются, как вибриссы.
— Все увидят, — говорит он.
— Скажи «клянусь водой и солью», — говорит Риа.
И Саид, как шедми с Атолла, сжимает кулаки, вскидывает вверх:
— Клянусь водой и солью, либо спасём, либо умрём. Поднимемся на поверхность и будем работать.
Дети с неохотой отпускают меня. А Джоку и Шерли заметно не хочется идти в воду.
Я спрашиваю их:
— Вам всё же холодно? — и улыбаюсь.
— Почему-то я нервничаю в пещере, — говорит Джок и смущённо ухмыляется. — Без акваланга — как без страховки. Как-то тяжело летать без крыльев, когда кругом каменный лабиринт… страшно, что не хватит воздуха.
Я касаюсь его руки — показываю, что сочувствую. Шерли пожимает плечами, отворачивается, но мне кажется, что она чувствует то же самое, что и её брат. Людям тяжело жить в океане, они не приспособлены для него даже в трансформированных телах. Только Саид похож на настоящего шедми — и наши дети реагируют на него, как на наших Старших.
И Саид идёт вперёд, а мы с детьми — за ним. Джок и Шерли — за нами.
Мы поднимаемся на корабль.
Меня огорчает, что наши союзники на борту не приготовили еду для детей. Это ведь очевидно — что дети голодны. Я сержусь, но пытаюсь скрыть укоризну, просто напоминаю, а люди так смотрят на моих детей, будто перед ними лучехват из волн всплыл.
Саид и Джок сами приносят консервы и земную рыбу. Дети пытаются есть медленно, но я вижу, насколько они голодны, как давно они голодны, особенно девочки, которым нужно есть за двоих.