Семья волшебников. Том 4
Шрифт:
Тогда ты будешь подслушивать специально.
Буду.
Тут были и другие ректоры, деканы, просто заслуженные преподаватели. Мимо прошел мэтр Гробаш, и Лахджа принялась его расспрашивать, как у Астрид дела в школе, не хулиганит ли, не обижает ли других детей. Хомендарг держал разноцветный бумажный фонарь и отвечал односложно, явно желая отдохнуть сегодня от работы. Но Лахджа не отставала.
Дети тоже пили пунш, только безалкогольный. Какой-то
Мамико благоразумно повторять не стала. А вот Веронике стало завидно. Пользуясь, что на нее никто не смотрит, она тоже попробовала… и ее аж перекосило. Хватило одного глотка, чтобы на глазах выступили слезы, а рот искривился в жалобной гримасе.
— Ты чо, ежевичина?! — рассмеялась Астрид, глядя, как Вероника пихает в рот пирожное.
— Я думала, оно вкусное! — пожаловалась девочка. — Ты же пила!
— Так я чистый демон, — фыркнула Астрид. — Да еще и с анклавом. Я кислоту могу пить. Бочками.
И она снова потянулась к пуншу, но на сей раз ее заметили. Маэстро Мари-ль-Теос двинул чашу к себе и строго спросил:
— Детишки, а что это вы делаете? Пьете втихаря? Это нельзя маленьким, это волшебный пунш… хотя обычный вам тоже нельзя.
— Я уже не маленькая, — гордо заявила Астрид. — Я на втором курсе Ингредиора, знаете ли. Гражданка Мистерии, так вот.
— А я на первом, — не пожелала отстать Вероника. — Уже вот столько дней.
И она показала сначала десять, а потом четыре пальца.
— Возможно, но вы все равно слишком малы для моего пунша, — не пожелал отдать чашу маэстро. — И для любого другого, кроме детского. Вот лучше попробуйте моих огненных кнедликов. Я замешал в них кусочки фруктового пламени, так что они одновременно сладкие и жгучие, а к тому же после них выдыхаешь пламя.
— Кудесно! — тут же забыла о пунше Астрид.
— Только не подожгите ничего, — предупредил повар-волшебник. — Цельтесь вверх.
Три сестры принялись лопать кнедлики. Те действительно оказались сладкими, но от них как будто пылало за ушами, а на языке бегали искорки.
Мамико первая выпустила язычок пламени. Аккуратно отвернулась, подняла голову и выстрелила в небо огненной струйкой. Девочка аж порозовела от восторга и взяла еще кнедлик.
За ней выдохнула пламя и Вероника. У нее язычок вышел поменьше и покороче, но Вероника все равно восхитилась.
Астрид презрительно хмыкнула. Вот она сейчас полыхнет так, что богам жарко станет. Она сунула в рот еще два кнедлика, задержала дыхание, дождалась, пока искр не станет особенно много… и выдохнула.
Ух!.. Астрид ощутила себя драконом! Сумерки распороло ревущее пламя, и какой-то бумажный фонарь вспыхнул, падая прямо на Астрид!
— Ярыть!.. — закрылась та руками.
Фонарь
— Астрид Дегатти, ты что, хочешь физмагию завалить? — сухо спросил Гробаш.
— А я чо, я нечаянно…
— Мэтр, а что это вы моей дочери леща отвесили, когда у неё рядом родная мама? — подала голос Лахджа.
— Хорошо, прошу прощения. Отвесьте леща ей сами.
— Да уж поздно. Одного достаточно…
Лахджа хотела наехать на Гробаша за рукоприкладство, но заметила, с какой горечью тот смотрит на испорченный фонарь.
А он ведь не покупной, самодельный…
— Я нечаянно, мам!
— Астрид, сегодня не Огненный День. Прекрати разрушать все, что видишь. Мэтр Гробаш, может, целую луну этот фонарь мастерил!
— Ну и поделом ему, лучше б чем полезным занялся! — дерзко ответила Астрид.
Классрук смерил ее холодным взглядом и сказал:
— Послезавтра у тебя физмагия, Дегатти. Но в праздники я хотел бы от тебя отдохнуть.
И он ушел в темноту, прихватив с собой пунша.
— Ну вот, — расстроилась Лахджа. — А он тебя хвалил.
— Да чо ты врешь-то, ничо он меня не хвалил! — не поверила Астрид.
— Хвалил. Говорил, что доволен твоими успехами на занятиях… но не поведением.
— Да я нечаянно! — в третий раз выкрикнула Астрид. — Это сраный фонарь!
— Может, этот фонарь смастерила его жена. Любовь всей его жизни, которая умерла этим летом после тяжелой болезни, и последним ее желанием было, чтобы в Воздушный День он запустил в небо этот фонарь с мыслями о ней. Он символизировал близость их душ. Запуск его в небо был актом прощания с любовью. Отпускания близкого чело… хомендарга. А ты все разрушила.
— Да ты сама это только что выдумала! — заорала Астрид.
— Но это может оказаться правдой. Откуда тебе знать, что это не так?
Астрид страшно разозлилась на маму, но ей одновременно стало и стыдно перед Гробашем и его выдуманной женой.
Вот как мама это делает?! Астрид же не маленькая и все понимает!
А Мамико и Вероника тоже смотрели на нее и укоризненно качали головами. Словно Астрид правда что-то ужасное сделала!
— Да отстаньте вы все, — бросила она и тоже ушла в темноту.
Все настроение испортили.
— Наша семья распадается, — вынесла вердикт Лахджа, крутя в руках бокал с пуншем.
Незаметно для себя она тоже наклюкалась. Пунш и правда оказался волшебным — вкус приятный, алкоголь совершенно не ощущается, но исподволь окутывает тело и действует даже на высших демонов. Что-то подобное подают в «Соелу».
А народа вокруг не убывало. Повсюду летали бумажные фонари, а иногда — их владельцы. Майно поднимал бокал за бокалом, потому что каждый хотел с ним выпить, и Лахджа начинала беспокоиться, как они вернутся.