Семья Звонарёвых

Неизвестен 3 Автор

25

Левый берег Вислы села Козеницы был выше правого. Германцы захватили эти высоты, принудив кавказские части обороняться в низменной болотистой полосе.

Немцы, решив столкнуть русских в реку, повели бешенные атаки. Русские не могли глубоко зарыться в землю из-за высокого уровня грунтовых вод и отбивались в мелких окопчиках. Брустверы, сложенные из дерна, едва прикрывали от ружейных пуль. Разрушить эти окопы не представляло большого труда для немецкой артиллерии. Сложнее было немецкой пехоте. Между германскими и русскими окопами лежала почти километровая полоса трясины и болот. Немецкая пехота вязла в ней по колено и несла при атаках

огромные потери. Русские батареи, расположенные на другом берегу Вислы, через реку вели обстрел германцев. Хорошо замаскированные, они почти не несли потерь.

И все же положение русских у Козениц было очень тяжелое.

Эвакуация раненых через реку была возможна лишь в ночное время. С темнотой прибывали ротные кухни, производилась смена частей, подходили подкрепления.

В целях усиления обороны этого участка, который тоже входил в крепостной район, Шварц направил сюда тяжелый артиллерийский дивизион. Борейко приказал всем батареям срочно выслать разведчиков в район будущего расположения частей. Проплутав день в Козеницком районе, разведчики наметили на карте возможные места расположения батарей и представили их на усмотрение командира дивизиона. Борейко хорошо знал местность и сразу почувствовал неточность некоторых сведений. Необходима была дополнительная проверка опытного артиллериста. Кого послать? Звонарева? Он плохо ориентировался на незнакомой ему местности. Пришлось идти самому. И Борейко, оставив Звонарева на батарее за старшего, вместе с Зайцем переправился на лодке через Вислу. К вечеру измученные, грязные, они вернулись на свои позиции, имея точный, проверенный план расположения немецких частей и возможных позиций тяжелых батарей.

Когда на следующий день германцы бросились в очередную атаку на 3-й Кавказский корпус, то были встречены сосредоточенным огнем русских батарей. Появление большого числа новых батарей на атакуемом участке было неожиданностью для германцев.

Погода была дождливая, видимость плохая и обнаружить русские батареи, даже с самолетов, немцы не смогли.

Борейко отправил Зуева на передний край обороны в пехотные окопы 3-го Кавказского корпуса, а сам поспешил в штаб 21-й пехотной дивизии, державшей оборону на левом фланге, за которым были расположены тяжелые батареи. Этот штаб находился на левом, западном, берегу Вислы. Переправляться через реку опять пришлось на лодке, под огнем германских батарей. По счастью, сильный дождь скрыл от врага переправу. С Борейко в лодке находились телефонисты Блохин и Лежнев, в задачу которых входило проложить линию связи по дну реки.

В штабе Каказской дивизии артиллеристов встретили традиционным кахетинским вином, которое кавказцы возили с собой даже на войне. Выпили для "хорошего знакомства", как выразился командующий дивизией полковник с русской фамилией - Сушилин.

– Мои сальянцы и апшеронцы будут стоять насмерть, германцы в наших окопах не будут, - уверял полковник.

Затем Сушилин показал схему расположения полков дивизии и новые сведения разведки: германцы укрепили Козеницкие высоты, сосредоточили в этом районе почти весь гвардейский резервный корпус и прилагали все усилия, чтобы сбросить в реку 21-ю и соседнюю с ней 52-ю пехотные дивизии.

– Артиллерии у них много, но пехота не может перебраться через прибрежные топи, вязнет. Вот немцы и сидят на своих высотах, а мы в болоте, и не можем друг друга сдвинуть с места.

– Мы прибыли сюда, чтобы помочь вам не только в обороне, но и при наступлении. Как только прояснится, займемся розыском

и подавлением немецких батарей на вашем участке, - изложил свой план действия Борейко.

– Разрушьте передний край германской обороны, а мы попытаемся ночной атакой захватить его. Согласуем свои действия с соседями и штабом корпуса и все будет в полном порядке, - уверял Сушилин.

В это время в блиндаж штаба дивизии вошел небольшого роста генерал в высокой папахе, с кривой кавказской шашкой на боку и, поглаживая рукой седую курчавую бороду и усы, проговорил с кавказским акцентом:

– Алла-вер-ды! Хотел сказать: мир дому сему! Да это не подходит к настоящему положению.

Борейко и Блохин вытянулись перед генералом, который здоровался с чинами штаба дивизии. Подойдя к Борейко, он с удивлением стал всматриваться в его лицо.

– Позвольте, позвольте! Где-то мы встречались! Уж не в Артуре ли? Как ваша фамилия?
– спросил генерал.

– Борейко, ваше высокопревосходительство! Был на Электрическом Утесе, затем на Залитерной батарее, - ответил Борейко.
– Я тоже не сразу узнал вас. Вы стали кавказцем.

– Ну, это не совсем так! Обрусел - это верно. Был Ирманом, да не захотел носить немецкую фамилию и стал на русский лад Ирмановым. А вы зачем попали сюда?

Сушилин доложил генералу обстановку на фронте.

– Очень приятно в боевой обстановке встречать доблестных портартурцев, - еще раз пожал руку Борейко генерал.
– Комендант крепости Шварц тоже был в Артуре. Он так же, как и раньше, энергичен и неутомим. С вами служат, верно, и другие артурцы?

– Так точно. Старший офицер у меня в батарее подпоручик Звонарев. Быть может, вы помните его?

– Румяный пухлощекий юноша, что женился на дочери Василия Федоровича Белого? Отлично помню. Передайте привет от меня. Очень толковый и храбрый офицер.

– А вот со мной старший фейерверкер Блохин. Всю осаду провел в одной роте со мной, - представил генералу Блохина Борейко.

– Здорово, молодчина!
– обратился Ирманов к солдату и ласково похлопал его по плечу.
– Не забыл, значит, своего командира, с которым раньше воевал? Мой трубач, если помните, Лейбензон, совершенно бесстрашный человек, никогда от меня ни на шаг не отходил в Артуре, он тоже со мной. Стал моим ординарцем. Так и воюем опять вместе.

– У меня в батарее есть еще солдат Заяц, тоже артурец. Еще храбрее стал, чем был в Артуре, - доложил Борейко.

– Значит, вы были хорошим командиром для солдат, коль скоро они собираются около вас. Таких офицеров я очень ценю. На них, по-моему, и держится наша армия. Если солдаты готовы идти за офицером в огонь и в воду, значит, он настоящий отец-командир для солдата, с ним они любого врага побьют, - задушевно проговорил Ирманов.

Затем генерал ознакомился с намеченным Сушилиным планом обороны боевого участка и одобрил его. Узнав, что в этот район тяжелый дивизион направлен по указанию Шварца, Ирманов заметил:

– Знал Алесей Петрович, кого к вам направить. Капитан Борейко наилучшим образом выполнит порученную ему задачу.

Затем Ирманов решил лично осмотреть окопы переднего края обороны и ознакомиться с положением на месте. Борейко попросил разрешения сопровождать Ирманова, однако генерал шутливо, но решительно отклонил просьбу.

– Да вас, дорогой мой, за десять верст видно. Немец сразу приметит вас. Нет, сидите на своем КП. Это мой категорический вам приказ.
– И вместе с Сушилиным вышел из блиндажа штаба дивизии.