Серафима спешит на помощь

Кальк Салма

— Ой, — сказала Айрис. — А кто меня возьмёт-то?

— Да я же и возьму. Мне ж там жить.

— А если он снова станет с ума-то сходить?

— Да вроде знаем, что делать, — отмахнулась я. — Там в самом деле работы прорва, а людей нет.

— Наверное… я согласна.

— А к своим потом съездишь и носом покрутишь, чтоб знали, что нечего ерунду думать о людях, — припечатала я. — Когда с нашим хозяйством разберёмся.

— Так может, ещё кого-нибудь спросить? Ну, кого тоже украли?

— А пошли.

Мы пошли к пленницам и спросили —

а, собственно, что и как. Всем ли есть, куда возвращаться, всех ли ждут дома. Оказалось — нет, не всех. Среди пленниц нашлись ещё две девицы, которые не девицы, у одной на глазах убили жениха, у второй — отца и брата, а матери уже давно и не было. Ещё была женщина с двумя мелкими пацанами, тоже всех остальных убили, а жили не в деревне, а где-то в лесу, где мужнин отец служил лесничим, а они при нём жили, и теперь придёт новый лесничий, а ей-то деваться и некуда, всё имущество разграбили, а дом и постройки сожгли. И на удивление, некуда податься оказалось бабушке Эдит, умеющей лечить руками. Она странствовала между деревнями, не имея родных, и за пропитание лечила. Я как услышала, так сразу и вцепилась — идите, мол, госпожа Эдит, к нам жить, будем холить и лелеять, и разрешим ходить лечить, куда захотите, если вам практика нужна, но вы нам тоже нужны.

Потому что как вспомню ту пустую громадину, так тоскливо делается. А толпой как-нибудь обживём.

Ещё оказалось, что пятеро детей в возрасте от трёх до восьми, три мальчика и две девочки — сироты. Их подобрали, чтобы куда-то продать, где-то в городе, так сказали. Ну, я решила, что тоже с нами поедут, куда их теперь?

И когда Хьюго со скотиной вернулись и он грустно сказал, что никого не нашёл, я взяла его за руку и потащила осматривать прибавление в хозяйстве.

— Вот, смотри. Будут жить у нас и смотреть за твоим пустым замком. А то ни приготовить, ни убраться, ничего. Ещё скажешь, где мужиков найти, чтоб воду таскали и дрова рубили, я найду.

Он таращился и явно не понимал, что такое я тут затеяла.

— На детей не смотри, что маленькие, они вырастут и тебе служить будут. А сейчас им деваться некуда, у них все погибли.

— Миледи Серафима, — он поклонился. — Ты добра и великодушна, и заботишься о моём хозяйстве, да так, как я сам не умею. Будь по-твоему. Бери в услужение всех, кого сочтёшь подходящим. Тебе виднее.

Кандидатки в замковые служащие поклонились ему все разом, а я подмигнула им из-за его плеча.

А там уже и кашу есть позвали.

День в итоге вышел хлопотный. Сначала Хьюго двумя рейсами перевёз в замок всё новое население. Из детей кто-то верещал от восторга, а кто-то боялся до слёз, пришлось зубы заговаривать, чтобы не плакали. Взрослые тоже боялись, я стояла радом, пока их всех грузили, и рассказывала, что тоже боялась, но меня не спрашивали — посадили на шею и повезли. Помогло.

Тем временем остальные вязали разбойникам руки и ноги, но чтоб могли немного двигаться, и грузили их в телегу, найденную тут же. И кажется, собирались

отвезти ещё в какой-то замок, где хорошая большая темница, то есть — несколько каменных мешков, откуда просто так не выбраться, а только если тебе сверху сбросили верёвочную лестницу. Я одобрила — ну, самое то же для этих сволочей.

Ещё разбирались со скотиной — не с костяной, а с той, что в загоне стояла, которую у крестьян увели. Где, чьё и откуда. Одна корова, свинюшка с поросятами и лошадь, оказывается, были от той лесничихи, которая лишилась всей семьи, кроме детей, и которую я сговорила жить дальше в замке. Это что же, у нас будет эта самая скотина? Может, ничего, справимся? В общем, их отделили от общего стада, которое должны были гнать отсюда в сторону жилья, и раздавать по деревням, где жили хозяева. И собрались доставить в замок.

Люди тоже собирались домой — под охраной. А жрец Остамир вызвался проводить домой того мальчика, который сбежал от воспитателя, но Бриан велел им обоим дожидаться Хьюго, мол, тот так распорядился. Тогда пацан под шумок схватил из оружейной стойки, составленной на ночь, чей-то меч, и принялся размахивать им, устрашая воображаемого врага.

— Эй, а ты уверен, что сейчас не придёт хозяин меча и не даст тебе по голове? — спросила я.

— А пусть попробует! Я вызову его на поединок! И скажу — покажи, чего ты стоишь!

— А он подойдёт сзади и поддаст тебе по заднице.

— Не подойдёт! И не поддаст, я быстрее!

Я огляделась, увидела палку, хорошую палку, и подобрала её.

— Положи меч. Попробуй сначала с палкой, — меч был ему ощутимо тяжёл, прямо видно, что не хватало сил нормально его поднять.

— А что с палкой? — не понял он.

— Меч положи, увидишь. Расскажу.

Мальчик Бертран хотел бросить оружие просто на траву, но я рыкнула:

— Вот откуда взял, туда и положи. И ещё у хозяина попроси прощения, пока подзатыльник не схлопотал.

Он завертел головой.

— А кто хозяин-то?

— Вот с этого надо было начинать. Сэр Бриан хозяин.

Надо сказать, что тот самый сэр Бриан вместе с парой парней с интересом поглядывали на нас — что это мы тут делаем и чем всё это закончится. Правда, пацан не стал лезть в бутылку и подошёл к кошаку, и повинился — мол, прощу прощения, сэр рыцарь. Тот сначала сурово сказал, что нечего хватать чужое оружие без разрешения, а потом так же сурово велел вернуть туда, где взял. И прямо проследил, чтоб парень вернул.

Парень вернул, подошёл и отчитался — сделал, мол. А Бриан потрепал его по макушке и сказал, что его бы в обучение, конечно, и они подумают, что тут можно сделать.

Воодушевлённый Бертран вернулся ко мне.

— Ну? Слышала — меня возьмут в обучение?

— И чему будешь учиться? — хмыкнула я. — Сначала у матери отпросись своей, в обучение-то. А то сдаётся мне, не обучение ты получишь, а поджопник.

— Что-что получу? — не понял он.

— Увидишь — не перепутаешь. Бери палку.