Серая Дружина. Сердце Крона
Шрифт:
Она. И безумная пифия, и безобразная девушка из дворца, и оракул мойр, и даже тень у врат Эйда – везде была она, ну что же, это не новость, мы же знали о ее способности преображаться. Жаль только, что никому из нас, даже Веславу, не хватило ума сделать простейший вывод: весь наш путь был ложным. Точнее, не весь, а тот, что подсказывала она. Часть, связанная со стрелой Эроота.
– Мне думалось, что именно Дружине надлежит совершить такое деяние, - извиняясь, пояснила Атея. – Кто еще способен был отнять у Герема стрелу? Мои рабы
– Подсказывали, как же! – яростно выпалила Виола. – Это мечами-то и копьями!
– ...я знала, что вы одолеете их, я не сомневалась в этом. И я знала, что после того боя вы пойдете к вратам Эйда уже без сомнений. И все это время Великий Крон жаждал ваших душ, но я смиряла его ярость.
Она выпростала из длинных одежд продолговатый, почти прозрачный и достаточно неказистого вида скипетр.
– Ну, ты бы хоть цветами его украсила, - хмыкнул Эдмус. – Или камешками, что ли.
– И по тебе нельзя судить лишь с виду, - со спокойной мудростью выдала нам прожженная интриганка. – Он, как и я, может быть любым.
Она чуть приподняла жезл. Йехар инстинктивно подался назад, будто увидел или почувствовал что-то страшное.
– Столько ненависти, - прошептал он. – Это и есть оно? Сердце Крона?
Атея улыбнулась печально и покачала головой. С виду – так она испытывала к нашему рыцарю искреннюю жалость.
– Лишь малая толика ненависти, - ответила она. – Лишь капля его крови. Каплю эту, когда великий Крон вырвал у себя из груди сердце, подобрала моя мать. Слышала она страшную клятву бога. Знала, что завладевший каплей сможет исторгать бессмертные сущности тех, к кому прикоснется кровью Крона, и передавать их его сердцу…
Проводник, значит. Просто проводник. Так она и одурачила всех богов: с помощью своей способности преображаться да вот этого невзрачного скипетра. Никому ведь и в голову не пришло проверить странное совпадение: каждый из бессмертных перед тем, как из него высосали сущность, находился рядом с женщиной с палкой или посохом. Зевей – если речь и правда шла об оракуле – так что ж тут странного, Гээра – неужели в храме Гекаты не было никого с жезлом? Тано говорил, что та нимфа постоянно держала в руках свирель, наверное, жезл и правда может быть каким угодно…
Но стрела Эроота ей тогда зачем? Неужто надеется влюбить в себя Крона, когда он восстанет? Экая будет семейная парочка. Атее остается понадеяться, что он не пережрет последовательно всех детей и от этого брака.
– Любовь Крона не нужна мне, - все с той же теплой и снисходительной улыбкой ответила она на мои мысли. – Только милость для меня и для матери. Только место рядом с ним на Олиме.
– Так что тогда? – прошептал Йехар.
Она помолчала, то ли собираясь с мыслями, то ли ожидая чего-то, и мне показалось: я слышу какой-то шорох, едва различимые шаги между деревьями…
– Мрачное царство Эйда не место для любви, - сказала она наконец. – И не
Еще спасибо, что не договорила. Дальнейшее развитие сценария блистало античной простотой: как только врата Эйда откроются, все укрывшиеся за ними боги останутся без защиты, ну а там уж – дело ее и жезла с кровью Крона. Доберет до полного комплекта Аида, Деметру и еще кого-нибудь, ну, хоть и Афину, хотя ее в прошлый раз не глотали, - и встречайте воскрешенного Крона, а с ним и полный бардак не только в этой стране, а глобально в мире.
И при таком сценарии она еще умудряется смотреть на нас своими фальшиво теплыми глазами и вежливо просить:
– Отдайте мне ее. Отдайте стрелу.
Ответ, который дала ей Виола, не отличался вежливостью и изяществом, зато был предельно, убийственно честен.
– Но почему? – удивилась Атея, она все еще стояла рядом с нами, протягивая руку. – Зачем она вам, зачем вам восставать против воли великого Крона? Эта стрела проложит путь великим деяниям, и в награду за нее я поклянусь водами Стихса выполнить то, что вы хотите…
– Миску жареных червей подаришь? – осведомился Эдмус. – Ну, я совсем не против, нет-нет, тут надо серьезно подумать, но все же…
– Отдай ее мне, шут, - ровно продолжила Атея, глядя прямо ему в глаза. – И она будет твоей навеки.
Эдмус замолчал и как-то выцвел с лица. Глаза спирита изумленно распахнулись, а с физиономии пропало глумливое выражение, как будто то, о чем она говорила ему, сейчас стояло у него перед глазами. Кажется, это было что-то очень хорошее. До того хорошее, что ради этого можно предать.
Атея же с улыбкой перевела глаза на Йехара, который в негодовании раскрыл рот.
– Врата откроются именно туда, - шепнула она. – Она ждет тебя, а твой клинок снова станет просто клинком.
И странник замолчал, и в глазах у него сначала отразилась мучительная борьба, а потом пальцы на Глэрионе разжались, и на лице проступило такое же блаженное выражение, как у Эдмуса.
Пальцы Веслава совершили едва заметное движение, выдергивая из чего-то пробку, – когда он успел достать это «чего-то», никто не заметил - но взгляд дочки богини обмана уже переместился на него.
– В моих силах избавить тебя от этого.
На сей раз блаженного выражения не было: лицевые мускулы алхимика просто не были для него приспособлены. Но во всегда тревожных глазах пробежали сначала изумление и недоверие, а потом вдруг зажглась сумасшедшая надежда утопленника, которому протянули соломинку. И пузырек замер в неподвижности.
Арбалетный болт пролетел левее Атеи, почти задев ей щеку: триаморфиня поторопилась. Вторую стрелу Виола зарядить не успела: Атея ласково улыбнулась и ей.