Серая Дружина. Сердце Крона
Шрифт:
Именно это рати Атеи и решили сделать. И чуть не сделали: когда вначале испустили боевые кличи (мы чудом не оглохли), а потом рванулись на нас с утроенной скоростью, согласно еще одному известному постулату: «Я мстю, и мстя моя страшна!».
Вариантов не было. Мы и в тот-то раз отмахались только благодаря помощи Тано и смерти Атеи, а наш друг, бог смерти, теперь при исполнении, и вряд ли он опустится до того, чтобы убивать смертных. Эти веселенькие мысли пронеслись в голове сумасшедшим роем, но битва не успела завязаться во второй раз. Между нами и противниками, едва не задев Йехара, вдруг ударила молния.
Потом
При чистом, разумеется, небе.
– Ой, - панически зашептала Бо, прячась за Тано. – Ой, заберите меня куда-нибудь… если это Нефос…
Бог смерти посмотрел на нее с недоумением. Ему, бедолаге, невдомек было, что Бо не понимает, куда он может ее забрать…
К тому же это был не Нефос. Хотя тот, чьей рукой были брошены молнии, имел к черному пегасу самое непосредственное отношение.
Они просто появились, один за другим, Повелители, ослепительные в своем величии, чудовищные в своей власти. В своем ли истинном обличии, в каком являлись на Олиме? Как видно, потому что их человеческие оболочки мы видели, и разница была разительна.
Зевей стоял впереди, он превосходил ростом Йехара, а красотой – Бо (ладно, сравнение неудачное, но как тут скажешь просто – «прекрасен»? Это было выше просто прекрасного). Мы узнали Громовержца только по манере держать себя хозяином и по тяжелому колчану за плечами. Справа от него стояла Афейна, со спокойной мудростью на красивом лице, в шлеме и при копье, в точности как изображали ее в легендах и на росписях. Чуть подальше - остальные, и, когда глаза привыкли к сиянию, я смогла отличить Афродизу и Апейлона, Геферна и Ауреса… Вот Гээру, кстати, увидела только мельком: та все время скрывалась за плечами остальных. Знала, видно, что, как только муженек придет в себя после преображения, последует крутая разборка на предмет всех испытаний, которые постигли его бороду и лысину за последние четыре года.
– Остановите битву, - звучно проговорил Громовержец. – Возвратитесь в свои уделы и избавьтесь там от обмана, в который ввела вас Ата!
Полчища, которые и так поредели при появлении Зевея, начали разворачиваться в обратном направлении. Кое-кто еще медлил, но тут Афина выкрикнула что-то грозное и потрясла своей эгидой (самая безобразная мертвая рожа, какую я только видела, насколько помню – голова Медузы Горгоны), и отступление превратилось в бегство. Причем, паническое, с особенной паникой валили с поля битвы циклопы. Деревья в лесу, куда они унеслись, еще долго вздрагивали от крепких ударов: кое-кто не давал себе труда разбирать дорогу.
Зевей вслед им даже не глянул и теперь посмотрел на нас с милостивой улыбкой.
– Вы совершили подвиг, достойный моего сына Гээракла, - провозгласил он. – Боги Олимы благодарят вас. Мы решили позволить вам выбрать награду…
– Вот только в гости приглашать нас не надо, не надо, говорю, - гнусаво зачастил Эдмус. По-моему, его особенно взбесила снисходительность тона, и не его одного: Веслав вон уже трясется от злости, еще немного – и его на месте прикончат за попытку отравления верховного божества. – И бессмертия нам не надо, потому как не дело это – бессмертие. Живешь себе, в дрязги мелкие закапываешься, а главного-то – ценности каждой секундочки, каждого глоточка воздуха – нет, не чувствуешь! И ни тебе отпуска,
Физиономия у Зевея вытянулась, равно как и лица его божественной семейки. Впервые участь Громовержца и остальных выставляли в столь незавидном свете. Мне показалось, явственно согласен со сказанным был только Тано, который так и замер рядом с нами, не смешиваясь с остальной группой. Остальным просто стало не по себе, когда их бессмертие приравняли к миске пиявок.
Зевей же молча прошел к раскидистому силуэту дерева и немного постоял, глядя, как скатываются с листиков ивы светлые, блестящие капельки. И, может, нам показалось, но со щек Громовержца тоже упала одна такая – прозрачная и солнечная, и ушла вниз, в траву, к корням ивы Крона.
Потом он вернулся к нам, как ни в чем не бывало, взмахнул рукой, и очередная молния сравняла темницу Атеи с землей. Подошел и вгляделся в лицо усопшей.
– Если кто-нибудь захочет совершить над ней погребальные обряды, – боги не будут этому присутствовать, - сказал он наконец. – Суровую кару она уже понесла за все, что сделала. Кара стократ суровее должна была достаться настоящей виновнице, ее матери, но она незрима даже для нас. Великое мужество и великая чистота сердца требуется, чтобы разгадать ее козни и разрубить тенета. Какой награды вы хотите?
– Да ничего нам не надобно, старче!! – взорвался Веслав, и, продолжи он, – мы бы точно остались вчетвером. К счастью, вмешался Йехар и отвесил Зевею церемониальный поклон.
– Мы исполнили это по долгу, а не ради корысти, - просто сказал странник. – Не сочтите это тщеславием, но нам не нужны награды.
– Ну, я не знаю… - прошептала Бо. – А колечко какое-нибудь… ну, или сувенирчик на память…
Вот бы мне иметь сто рук, как Бриарею. Или штук шесть хотя бы: на Эдмуса, Веслава и Бо, а то с одной парой всех шпынять и попеременно затыкать им рты несподручно.
Зевей поглядел на нас с уважением, но без малейшего удивления.
– Пустыми были мои слова, - сказал он наконец с улыбкой, - я знал, что вы ничего не возьмете, с того мига, как встретил вас во дворце. Да будет так! Но мы не забудем вас. Теперь – я отправляюсь на Олиму.
Он поднял голову в небеса, пронзительно свистнул (верхушки ближайших деревьев заколебались, мы схватились за уши, а ива и бессмертные не шелохнулись), и с неба донеслось заливистое радостное ржанье. Аккуратно спланировав на покрытую кровью, измятую во время боя траву, рядом с нами приземлился Нефос. Вид у него был гордый и счастливый: хозяин вернулся, пора за работу… Но это только до того момента, как пегас не сообразил осмотреть поляну и среди знакомой бессмертной компании углядел-таки нас.
Когда Нефос увидел Эдмуса – желтые глаза полезли на лоб. Когда дошел до Бо – он попятился. А потом он посмотрел до Веслава и на секунду окаменел. Правый выпученный глаз начал подозрительно дергаться.
И тут этим дергающимся глазом он очень некстати взглянул на меня.
Клыкастая пасть пегаса раскрылась, и оттуда вырвался ни на что не похожий душераздирающий, полный ужаса вопль. Нефос рванул в небо, работая крыльями с такой скоростью, что стал похож на Карлсона с двумя пропеллерами по бокам. Не берусь судить точно, но мне показалось, он себе еще и хвостом помогал…