Серая радуга
Шрифт:
— Одно ваше присутствие дает мне силы говорить, — он слегка запинался, но к Максу обернулся уже твердо. — Кто бы из нас ни был Оплотом, ты нанес мне оскорбление, а до того тебя оскорбил я, о чем пока ничуть не сожалею. Знаешь ли ты наши традиции, иномирец?
— Я пробыл здесь достаточно, чтобы понять: вы слишком многое решаете резней, — отозвался Макс. Он смотрел себе под ноги. — Но в данном случае я согласен на поединок.
— Так выбери оружие, поскольку я оскорбил тебя первым.
Это был последний шанс, и его Максу тоже не дали использовать.
— Так пусть же это будет не просто поединок, а Правый Бой, который выяснит, кто из вас Оплот. Пусть по вольному жребию одному из вас достанется стальной меч, а второму — деревянный, и если угодно будет Светлоликим подтвердить чью-то правоту — то и дерево перерубит сталь, как случалось в древние времена! И пусть судьями поединку выступят Великие Магистры, которых я оповещу сейчас же, и пусть следующая дневная радуга увидит противников с клинками в руках, и все решится!
Он свирепо осмотрел толпу, из которой, кажется, совершенно ясно донеслось: «Ото ж жухляк!» — но зеваки больше никак себя не проявляли. Молодой Гиацинт был в восторге и кивал, задыхаясь от возможности отстаивать свою правоту в честном поединке. Он как будто был совершенно уверен, что разрубит клинок противника, пусть даже у него в руках будет кусок дерева.
Макс усмехался, как бы высказывая все, что он думает о местных традициях — без слов, зато основательно и как-то напоследок, что ли.
— Милый обычай, — заметил он. — Ладно, согласен.
У Дары в толпе лицо вытянулось до невероятного предела, и она пробормотала едва слышно:
— Что он творит? И почему вообще не сбежал раньше?
Ответил ей Нольдиус, который все еще прижимал к себе Мелиту, но делал это теперь без особенной тревоги, просто машинально.
— Очевидно, именно это для него — меньшее из возможных зол…
— Угу, — буркнул Кристо. — Какое тогда большее?
— Например, наши смерти, — едва слышно откликнулась Мелита, указывая глазами на Сапфириата. У того было такое многозначительное выражение лица, что по этому выражению чрезвычайно хотелось съездить.
— Это — большее? — усомнился Кристо в человеколюбии Ковальски.
Но их мнение тут точно не имело значения. Согласие было получено, обговорены даже детали — и теперь тинторель Гиацинт опять трепетал перед неподвижно глядящей на него Лорелеей. Богиня, не дождавшись от него решительных действий, сама протянула руку, а второй рукой приглашающе повела в сторону сада.
Держи Макс в этот момент хоть что-то — он бы это сломал. Пока что Ковальски остался стоять, глядя вслед рыцарю и богине.
А из одного из высоких окон Одонара за этой картиной наблюдал директор Экстер с нетипичным для него выражением лица. Губы Мечтателя были плотно сжаты, глаза смотрели прямо и мрачно, и черты перестали казаться нежными и поэтическими. Это было лицо того, кто силится принять решение, которое заведомо никогда не будет принято, знает об этом — и презирает самого себя.
— Вот, значит, ты где, — резко заметила
— Он не меня спасает, Фелла, — ответил Мечтатель, мгновенно возвращаясь к обычному вечно печальному состоянию.
— Хм, четырьмя подростками больше — четырьмя меньше. Не думала, что он так сентиментален. А что же не вмешался ты и не защитил своего якобы Оплота — или не хватило духу, Мечтатель?
— Потому что в этом случае я бы только навредил. Гиацинт все равно вызвал бы Макса на поединок…
— У тебя устаревшие сведения. Правый Бой — деревяшка против стали. Судить будут Магистры. Не меньше трёх, если я ещё не забыла Кодекс Правого.
Мечтатель несколько секунд пребывал в обычном мире грез, а потом обернулся с растерянным видом.
— О. Тебе нужны какие-нибудь… ресурсы для подготовки к встрече?
— А разве я опять в должности?
Мечтатель встретил ее предельно испытывающий взгляд своим — предельно ясным. Бестия едва заметно расслабилась.
— Ну что же, я управлюсь за семерницу, — заметила она небрежно.
— Но, Фелла, разве Правый бой не раньше?
Бестия только многозначительно хмыкнула и столь же многозначительно исчезла. Внизу, по дорожке, по направлению к Синему Магистру опрометью мчалась фигурка гонца Семицветника.
Глава 14. Весеннее полнолуние на фоне катастроф
— Через семерницу, — сказала Фелла Бестия. Полюбовалась льдистым блеском своего клинка и нехорошо, тягуче усмехнулась. — Через семерницу ты выйдешь на арену против тинтореля, иномирец.
Макс Ковальски молчал и ловил сильнейшее дежа вю.
Тренировочный зал был тем самым, в котором он дрессировал Кристо. Тот же железный хлам у дверей. Стены со щербинами. Может, только на этот раз щитов побольше.
Ну, и ещё на этот раз в зал втолкнули самого Макса. Не очень-то понятно, с какими намерениями — вряд ли только поговорить.
— Да, слышал, они решили отложить феноменальное зрелище. Какие-то смерти, верно?
— Верно. То убежище, которое обнаружила я в Кошкиных горах, пустовало, когда прибыло Алое Ведомство — разумеется, я предупредила Рубиниата тут же. Тот незамедлительно вызвал своего собрата по Семицветнику — я о Фиолетовом. Между прочим, можешь благодарить меня за то, что он не явился вместе с Гиацинтом.
— Можешь увидеть пламенную признательность на моём лице.
На лице Ковальски не значилось вообще никакой признательности, в особености пламенной.
Бестия хмыкнула, подышала на гелиодор на рукояти и бережно его протёрла.
— Так вот, Алое Ведомство не успело. Они обнаружили только разрушенный склад артефактов, тела «пасынков»… разорваны все артефакторные узлы. Есть фон тёмной, «неживой» магии, но трудноопределимый. Кто-то хорошо заметал следы. Теперь вот начались нападения на деревни и похищения людей. У Магистрата прибавилось работы, так что они дали тебе семерницу на подготовку к бою.