Серая радуга
Шрифт:
— Тут Магистры и Дремлющий!
После чего он икнул и смирно встал у двери, прилежно сложив руки. Утренняя картина в комнате Ковальски впечатляла.
На кровати в хаосе вещей, как принадлежащих Максу, так и нагло позаимствованных у других артефакторов, вольготно разлегся Кристо. Дара занималась раскладыванием на столе кольчужных рубах разной ковки и стоимости: от халтуры из сельбища «Куй!!» за семь радужников до северной подгорной работы с иридиевыми вкраплениями, по неизвестной цене. Мелита только что закончила заниматься волосами Макса: она стояла над Ковальски с артефакторным гребнем «Конская сила» (модифицированный «лошадник») в руке. Гребень предназначался
Нольдиус за плечи прижимал Ковальски к стулу. Кажется, с помощью магии, и магия не очень помогала: лицо отличника было багровым от усилий.
Лицо Ковальски попросту не поддается описанию известными человечеству словами. Голос его был подобен гласу из могилы:
— Магистры и Дремлющий? Говоря откровенно, мне уже все равно.
— Бой сейчас? — придушенным голосом осведомился правильный Нольдиус.
Хет набрал в грудь воздуху и изложил все виденное и угаданное секунд в десять. Его не особенно слушали.
— Какого лешего Магистры нагрянули в такую рань и полным составом? — Дара раздраженно грохнула о стол очередную рубаху. — Не из-за той же комиссии?
Макс неприязненно посмотрел на железо на столе.
— Ничего из этого я не надену.
— А хуже не будет! — широко ухмыльнулся Кристо. Он внимательно поплевывал в потолок, который шел обиженной рябью.
Мелита тихо отложила гребень и сделала Нольдиусу знак держать еще крепче.
— Вроде бы, готово! — весело сказала она, не торопясь давать Максу зеркало. — Ты точно хочешь это видеть?
Ковальски, не говоря ни слова, выхватил зеркало у нее из рук, после чего основательно выбыл из беседы, но зато и перестал дергаться, к большому облегчению Нольдиуса.
— Этот бой становится всё серьезнее, — между тем продолжала Дара. — В последний раз Магистры таким составом выбирались…Хет, куда?
— Последняя война с нежитью, перед заключением Нежитного Пакта, — без запинки подсказал фискал.
— Синий, может, и хочет тебе отомстить, Макс, но зачем Дремлющий?
— От моли решили его проветрить… — хихикнул Кристо.
— Вполне возможно, их привлекает не бой, а сам Одонар, — предположил Нольдиус. — Их спешка говорит за это.
Макс наконец подал голос. Довольно спокойный, но слегка осипший голос:
— А какого черта они каштановые?
Мелита пожала плечами и на всякий случай отошла подальше. Ковальски осторожно потрогал приобретенную шевелюру, которая шла ему примерно как Экстеру Мечтателю — меч.
— Ладно, дайте резинку или полоску черной ткани. Дремлющий, Магистры… ничего удивительного, если глянуть на недавние события. Появляются странные крылатые твари, убивающие драконов. Семицветник откапывает, что это — «пасынки», созданные при помощи артефактов. Чтобы разведать, не имеют ли к этому отношения в Одонаре, сюда направляется инспекция, которой… хм… малость не везет на сведения. Потом Бестия напрямую сталкивается артефактом, который оказывается вроде бы возрожденным Арктуросом. Да еще Аметистиат откапывает Печать — стало быть, у нас два Оплота Одонара. Любой бы понял, что с артефакторием что-то не то, вот они и заявились, но с какими конкретными целями… я уже говорил, что ничего из этого не надену?
Хет подпрыгивал у двери в нетерпении. Он старался жестами
— Не наденешь ничего из целестийских доспехов? А как насчет доспехов из внешнего мира?
На стол со вкусом, сочно шмякнулся бронежилет. Ковальски наконец поднялся, повертел «доспех», отметил непривычную легкость — наверняка Дара прошлась артемагией! — и остановился на пометке «FBI». Он посмотрел на артемагиню с подобием усмешки, как бы говоря: «Не мытьем так катаньем, да?» Дара ответила вслух и без улыбки:
— Не смей сегодня умирать.
Она первой вышла из комнаты, прекрасно понимая, что Макс не допустит, чтобы кто-нибудь его провожал на эту арену. И потом, посторонние глаза совсем не будут ему нужны, когда он постарается спрятать поближе к сердцу тонкий и гибкий золотой локон.
Глава 16. Неправый бой
Дара шла к арене так быстро, что опередила даже Хета: он остался где-то позади, ошеломленным шариком. Кристо с ней был согласен: вдруг места нормальные позанимают — но Мелита вдруг взяла его под руку, и он почувствовал, что в сердце что-то плавится, как жирная ириска на солнце.
Но в пухлые губы Мелиты сегодня кто-то вложил очень неромантические вещи.
— Сядь рядом с Дарой, хорошо? — шепнула она тревожно. — Я тоже сяду. Нольд, — хмурый отличник шел рядом и силился не обращать внимания на победоносную физиономию Кристо, — и ты будь поблизости. Если вдруг придется ее держать…
— Чего? — изумленно успел еще переспросить Кристо, но тут сзади налетели теорики, подхватили их плотной толпой и утащили на арену, где уже собралась вся честная компания.
Например, там был Мечтатель — на нижней учительской трибуне, окрашенной в такой противный розовый цвет, что трибуну все всегда ненавидели. У Бестии дергалась щека — а может, это не от трибуны, а потому, что завуч оказалась рядом с директором. Магистры чинно-важно восседали на специально воздвигнутом сооружении, напоминавшем ложу в театре внешнего мира — и скорее всего, именно оттуда пришла идея. Магистры были холодны, сосредоточенны и торжественны. Желтый и Фиолетовый изучали Кодексы Правого Боя. Алый о чем-то советовался с похохатывающим Оранжевым. Синий единственный стоял на арене, рядом с чашей для жребия и двумя парящими в воздухе мечами.
Ах, да. Дремлющий, разумеется, спал.
Благородный Гиацинт, блистая кольчужной рубахой и щитом с фамильным гербом (на котором красовались истекающие кровью гиацинты за двумя скрещёнными клинками), скромно стоял в отдалении. Взглядом он буровил песок и не желал слушать приветственных выкриков. Хотя, судя по ним, за него болела большая часть артефактория.
Крики смолкли сами собой, как только на арену ступил Ковальски. Пальцы Желтого Магистра судорожно сжались на кодексе и прорвали бумагу насквозь. Борода Алого забрякала, как будильник, который трясут.
Макс Ковальски, с завязанными в хвост темно-каштановыми длинными волосами, в джинсах, футболке и кроссовках, но зато в бронежилете и с легким щитом в руках, являл собой ходячее издевательсво для любого турнира. На щите стараниями затейницы Мелиты красовался нарцисс, вместо лепестков которого были сосульки, а перекрещивался он, вне всяких сомнений, с пистолетом.
Какое-то время Великие и Многомудрые Магистры пытались собрать мозги в кучку при виде всей этой психоделики, но тут Макс решил, что молчание затянулось.