Сербия на Балканах. XX век
Шрифт:
Заметным явлением в этот период в национальной сфере стало создание в Югославии мусульманской нации. По переписи 1948 г. боснийские мусульмане фигурировали как «мусульмане неопределенные», то есть затруднившиеся назвать свою национальность, в 1958 г. они писались как «югославы неопределенные», в 1961 г. – как «мусульмане» (категория этнической принадлежности). Во время переписи 1971 г. боснийские мусульмане в графе «национальность» вписывали себя уже как «мусульмане в смысле народности» [110] . Это сразу же возродило еще австро-венгерские теории об отдельной «боснийской нации», «боснийском языке» и т. п. А главное – в Боснии и Герцеговине вдруг появилась «титульная нация», республика стала ассоциироваться преимущественно с боснийскими мусульманами (хотя они всегда составляли и составляют там меньше половины населения). Вскоре в Боснии и Герцеговине заметно оживилась деятельность мусульманских организаций, особенно в 1978–1979
110
Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000. С. 232–233.
111
Центрально-Восточная Европа во второй половине ХХ века. В 3 т. Т. 2. С. 90.
В это время уже четко определилась главная особенность югославских преобразований. Во время их осуществления всегда в одной связке шли экономика и межреспубликанские межнациональные отношения. Одно влияло на другое, то ускоряя, то замедляя общий ход реформ. Относительная демократизация общественной жизни расчищала путь экономическому развитию. Но она же в сфере национальных отношений, понимаемая преимущественно как децентрализация страны и ослабление федеративных связей, приводила совсем к другим результатам. Вместо гармонизации национальных отношений децентрализация возрождала национализм во всех республиках и во всех сферах жизни, приводила к увеличению претензий каждой из югославских наций друг к другу.
По словам профессора Белградского университета Л. Димича, «старые национальные идеологии, традиции, забытые исторические события, явления, вопросы – начали понемногу разжигать страсти», «когда-то монолитная общественно-политическая жизнь уступила место “самоуправленческому феодализму”» [112] .
Реформа 1965 г., открыв путь рыночным механизмам и децентрализации, усложнила положение слаборазвитых республик и краев. До этого государство централизованно направляло основную часть инвестиций на их индустриализацию и другие нужды. Во многом благодаря этому за 1947–1965 годы объем промышленного производства Черногории увеличился в 21,7 раза, Македонии – в 8,4 раза, Боснии и Герцеговины – в 8 раз, Косово – в 5,6 раза (по Югославии в целом – в 6 раз).
112
Димић Љ. Указ. соч. С. 367.
После 1965 г. инвестиционная политика резко изменилась. Основные средства теперь вкладывались прежде всего в развитие обрабатывающих отраслей промышленности, предприятия которых находились в основном в Словении и Хорватии. Так, в 1971 г. инвестиции в основные средства производства составили в Хорватии 23,7 %, в Словении – 15,5 % (около 40 % на двоих) от общей суммы капиталовложений Югославии. Тогда как в промышленность Македонии было вложено – 6,1 %, а Черногории – 3,6 % инвестиций.
Определенную роль в таком разрыве сыграло то, что в отличие от остававшихся под контролем государства цен на продукцию сырьевых отраслей (которые концентрировались в слаборазвитых республиках), цены на продукцию обрабатывающей промышленности складывались уже свободно на рынке. Проблема занятости также наиболее остро ощущалась именно в слаборазвитых республиках. Попытки исправить ситуацию встречали сопротивление со стороны наиболее развитых республик, не желавших поступаться своими доходами [113] .
113
Каменецкий В.М. Указ. соч. С. 82–83; Центрально-Восточная Европа во второй половине ХХ века. В 3 т. Т 2. С. 492–493.
В. Каменецкий пишет, что на всем протяжении послевоенного развития отмечался разрыв между теоретическими положениями о путях преодоления межнациональных противоречий и практикой, которая невольно вела к их обострению. Положение об опережающих темпах роста экономики слаборазвитых республик и краев так и не было реализовано. «В условиях развития товарно-денежных отношений, ослабления регулирующей роли федерации и экономической самостоятельности республик, – отмечает он, – слаборазвитые регионы вряд ли могли рассчитывать на сколько-нибудь серьезную помощь государства» [114] .
114
Каменецкий В.М. Указ. соч. С. 85.
Между тем власти Югославии упорно продолжали проводить прежнюю политику, полагая, что именно так можно сгладить межнациональные противоречия. В результате
Особенно заметно это происходило в Косово, хотя на 60 % нужды этого автономного края обеспечивались за счет сербского и югославского бюджетов. Поправки к конституции Югославии были восприняты косовскими албанцами как сигнал к началу борьбы за расширение своих национальных прав. Неалбанское население края стало испытывать на себе все большее давление, заметно увеличилось число покидавших Косово сербов и черногорцев. В то же время в партийном руководстве этого автономного края уже тогда стала пропагандироваться идея превращения Косово в республику.
Против такой политики и практики первыми из сербского партийного руководства высказались Д. Чосич и Й. Марьянович.
Развитие краевого суверенитета в Косово, по мнению известного сербского писателя Д. Чосича, неизбежно должно было привести к ирредентизму и трагическим последствиям. Однако к его высказываниям не прислушались. Более того, они были квалифицированы товарищами по партии как «диверсия», а он сам назван «националистом», «этатистом» и представителем «остатков разбитых бюрократических сил» [115] .
115
Димић Љ. Указ. соч. С. 398–400.
Вскоре после выступлений Чосича и Марьяновича жизнь подтвердила их опасения. 27 ноября 1968 г. в Косово и Метохии прошли антисербские и антиюгославские демонстрации. Демонстранты выдвигали экономические и политические лозунги, вплоть до присоединения края к Албании. Для подавления волнений на улицы Приштины ввели танки. События в крае были охарактеризованы югославским руководством как контрреволюция. Однако фактически косовским албанцам пошли на уступки. Большинство албанских требований было удовлетворено в конституции 1974 г. В крае продолжалась кадровая политика, которая отдавала предпочтение албанцам – от поступления в университет и до приема на работу. Тотальная албанизация края затронула все сферы – экономику, образование, культуру. Намного интенсивнее стали связи Косово с Албанией.
Чуть раньше косовских событий, летом 1968 г., в Белграде прошли студенческие демонстрации, созвучные тем, которые проходили в том же году в Париже. Студенты в духе критических высказываний Джиласа и так называемых «новых левых» осуждали моральный облик и привилегии партийной верхушки («красной буржуазии»), требовали возвращения к «аутентичному марксизму и титоизму». На философском факультете провозгласили даже создание «Красного университета имени Карла Маркса». В то же время волнения студентов были реакцией на экономические трудности, особенно – появление безработицы, и шли в русле требований дальнейшей демократизации общественно-политической жизни. Тито сначала пошел студентам навстречу, а затем обрушился на Белградский университет с репрессиями. Студенческие демонстрации состоялись также в Сараево и Загребе [116] .
116
Батаковик Д., Протик М.Ст., Самарцик Н., Фотик А. Указ. соч. С. 359–360; Perovi'c L. Zatvaranje kruga: ishod politickog rascepa u SKJ 19711972. Sarajevo, 1991. S. 54.
Вскоре в ходе обсуждения поправок к конституции в Хорватии возникло «Массовое движение» – «маспок» (сокращенно от хорватского – «масовни покрет»), или «Хорватская весна», по аналогии с «Пражской». Однако начальный демократизм этого движения быстро приобрел националистический и антигосударственный характер [117] . По всей республике происходили митинги и манифестации. Началось все с вопросов хорватского языка, хорватской культуры, а кончилось восхвалением фашистского Независимого государства Хорватии и обвинением федерации в унитаризме, а сербов – в «великосербстве». Появились требования немедленного пересмотра в пользу Хорватии внешнеторговой, валютной и банковской системы Югославии. Началась дискриминация хорватских сербов в быту, при приеме на работу и т. п.
117
И. Голдштайн пишет, что «в движении доминировали две основные идеи – национальная и либерально-демократическая. У некоторых участников в некоторых обстоятельствах больше проявлялась одна идея, чем другая, чаще всего было что-то смешанное с доминированием национальной» (Goldstein I. Op. cit. S. 538). Впрочем, надо сказать, что под демократизацией в Хорватии и понимали прежде всего расширение автономных прав хорватского народа. И в этом было отличие Хорватии от Сербии, где речь шла преимущественно о демократизации политической жизни (Radelic Z. Op. cit. S. 379–380).