Сердца четырёх
Шрифт:
— Яд был в термосах? — уточнил Эллери.
— Да, в выпивке. Врач анализа пока не провел, но сказал, что в каждой емкости содержалось не менее пяти гран морфина. Остатки исследует Бронсон, наш химик.
— Но мне непонятно, — нахмурившись, сказала Бонни. — Перед их отлетом мы все пили из этих бутылей. Почему же никто из нас не отравился?
— Если вы не отравились, то это значит, что в тот момент яда в напитках не было. Кто-нибудь из вас помнит, что произошло с той корзиной?
— Я помню, — сказал Эллери. — Когда толпа ринулась к самолету, меня толкнули на корзину, и я был вынужден на нее сесть.
— Ты так и сидел на корзине, пока ее не забрал тот самый пилот?
— Более того. Я встал с корзины и собственноручно передал ее пилоту. Он как раз поднимался в самолет.
— А это означает, что яд подмешали уже в самолете. Так что здесь нам все ясно. — Глюк был явно доволен. — Он захватил самолет, подсыпал в выпивку яду, поднял самолет в воздух и стал ждать, когда Джек Ройл и Блит нальют себе. А морфин с аспирином, как сказал коронер, практически без вкуса. Когда яд подействовал, убийца посадил самолет на плато и скрылся. Четко сработано, без шума и пыли. Он, видно, чертовски хладнокровен.
Гроза, предсказанная летчиком, началась. Дождь хлестал струями, порывистый ветер грохотал ставнями, звенел стеклами, завывал в трубе. Вдруг прямо в верхушку горы ударила молния, и почти сразу грянул гром.
Все сразу умолкли. Доктор Джуниус прошаркал к камину и подбросил полено. Эллери напряг слух. Гром все перекатывался, казалось, конца ему не будет. Вроде бы в треске грома присутствовал еще какой-то звук. Он огляделся: похоже, никто больше на этот посторонний звук внимания не обратил.
Гром сделал передышку, и Глюк опять заговорил:
— Вся полиция штата ищет этого пилота. Теперь это только вопрос времени.
— А ливень! — воскликнул Тай. — Он же смоет все следы!
— Знаю, знаю, мистер Ройл, — снисходительно произнес инспектор. — Не волнуйтесь — мы обязательно его схватим. А сейчас, молодые люди, расскажите-ка мне о своих родителях. Ключ должен быть где-то в их прошлом.
Эллери взял со стула у двери свою шляпу и плащ и тихонько улизнул — через холл, кухню и черный ход.
Деревья вокруг дома клонились под ветром. С неба лило так, что Эллери моментально промок до нитки, едва шагнув с крыльца на мягкую, как губка, землю. Пригнув голову, он прижал рукой шляпу и двинулся к посадочной площадке. Там он остановился перевести дух.
В ангаре стоял частный самолет, на котором, судя по всему, и прилетел инспектор Глюк, а рядом с ним — уже виденный Эллери маленький потрепанный воздушный трудяга. На взлетной полосе жизни не наблюдалось. Квин дождался очередной вспышки молнии и задрал голову к расколотому небу. Если в нем и было что-то, то оно тут же и потерялось в клубящихся тучах. Может, просто игра воображения? Однако Эллери готов был поклясться, что сквозь раскаты грома расслышал рокот авиационных моторов. «А что, если это мне только почудилось? — подумал мистер Квин. — Хотя могу поклясться, что сквозь раскаты грома я ясно слышал рокот двигателя».
Он развернулся и быстро зашагал к дому. Но не успел выйти из-под деревьев, как
В наступившей тьме Квин не заметил, куда скрылся старик; он вообще ничего не замечал, даже осатаневшего дождя. Он стоял и думал: что делал мистер Толланд Стюарт в грозу на улице? Предполагалось, что он трясется у себя в спальне, заперев двери. Ан нет: всего через несколько часов после того, как была убита в воздухе его единственная дочь, он шастает по окрестностям, да еще в летном шлеме, таком несуразном на его седой голове.
В гостиной инспектор развалился перед камином и в задумчивости тянул:
— Да, не очень нам это помогло... А, Квин, где тебя носит?
Эллери вылил дождевую воду из полей шляпы и разложил перед камином плащ.
— Мне послышалось что-то на посадочной площадке.
— Что, еще один самолет? — взвыл доктор Джуниус.
— Игра воображения.
Глюк нахмурился:
— Короче, мы нисколько и не продвинулись, мистер Ройл. Значит, вы считаете, что, кроме этого опустившегося Парка, у вашего отца врагов не было?
— Насколько мне известно, нет.
— А я и забыл об этом маленьком инциденте в «Подкове», — медленно произнес Эллери.
— Это ни при чем. Человек разозлился, что ему сорвали игру, и больше ничего.
— Нет, у человека сломана жизнь, — сказал Тай. — Такой человек способен на все.
— Хорошо, хорошо, мы его проверим. Вот только если это он, то почему он убил не только вашего отца, но и Блит Стюарт? Он же ничего против нее не имел.
— Он мог посчитать ее виновной во всем, и в своих неудачах тоже, — ответил Тай. — Иррациональная личность. Он может вообразить что угодно.
— Что ж, такое возможно, — разглядывая свои ногти, согласился Глюк. — Кстати, ходит много разговоров о ваших семьях: вы ведь между собой... не очень-то ладили, так?
Громко треснуло полено в камине, сверкнула молния, ударил гром. Дождь с новой силой забарабанил по окнам.
— Пойду-ка я взгляну на свою этажерку, инспектор, — сказал летчик и вышел.
— Чушь собачья, — пробормотал Жак Батчер.
— Я что-нибудь не так сказал? — сделав невинные глаза, спросил Глюк.
— Ведь Джон и Блит поженились. Разве не так? Их брак — лучшее доказательство примирения.
— А как насчет этих двоих? — спросил Глюк. — А?
Бонни уставилась на нижнюю пуговицу пиджака инспектора, а Тай отвернулся и посмотрел на огонь.
— Не смысла лукавить, Батч, — сказал Ройл. — Мы ненавидели друг друга с детских лет. Нас воспитывали на ненависти, нас пичкали этим с утра до ночи. Это уже у нас в крови.
— У вас такое же ощущение, а, мисс Стюарт?
Бонни облизнула пересохшие губы.
— Да.
— Но это не означает, — медленно, раздельно проговорил Тай, — что убийства совершил один из нас. Или вы думаете иначе, инспектор?