Сердца Лукоморов
Шрифт:
Скоморох получить плетей немедленно не захотел, надулся и замолчал.
Песчаная полоса повернула направо, перед нами открылась маленькая гавань с деревянным причалом, возле которого стоял, выставив по бортам начищенные пушки, корабль с распущенными белоснежными парусами. На мачте корабля развивались рядом два флага: один с двуглавым орлом, а второй белый, с синим диагональным крестом.
Ещё один флаг развивался на корме корабля. На борту горели на солнце медные буквы: "АЗОВЪ".
Капрал перешёл на парадный шаг, следом за ним и наши
– Кому же вы честь отдавали?
– спросил осторожно Буян, предусмотрительно выждав, когда мы пройдём вдоль всего корабля.
– Кораблю!
– гаркнул капрал.
– И флагам. Видишь, на мачте два флага рядом? Один, тот что с синим крестом, это Андреевский флаг, второй - с двуглавым орлом - штандарт императорский. Если рядом с флагом штандарт императорский висит, значит на борту император. Ясно?
– Ясно, - уважительно кивнул Буян.
– А почему ещё один флаг на корме висит?
– Это Георгиевский кормовой флаг, им боевые корабли награждались. Это - линейный парусный корабль "Азов", он первым был кормовым флагом награждён, за участие в Наваринском сражении. Честь мы отдавали и кораблю, и императору, который на корабле находится.
За поворотом нас ждали две полосатые будки по сторонам посыпанной песком, перемешанным с толчёным кирпичом, плотно утрамбованной дорожки, упиравшейся в запертые высоченные ворота.
С нашей стороны песчаную дорожку перекрывал полосатый шлагбаум, из-за которого вышел офицер в треуголке.
– Здравия желаю!
– вытянулся перед офицером капрал.
– И ты здрав будь, Михеич. Кого это привёл?
– спросил офицер, с брезгливым любопытством рассматривая нас.
– Да вот, - развёл руками, словно извиняясь за нас, капрал.
– Шляются тут всякие. Как мёдом им тут намазано.
– Охота тебе таскать их по Острову?
– зевнул офицер, прикрыв рот ладонью в белой перчатке.
– Утопил бы на месте.
– Не велено, - с сожалением вздохнул капрал.
– Приказано всех задержанных ко Дворцу предъявлять.
Офицер дал сигнал, солдат поднял за веревку шлагбаум. Нас подтолкнули весистые удары прикладов в спину, мы не вошли, а буквально влетели в калиточку рядом с воротами.
Нас оглушил грохот нескольких десятков барабанов, выбивающих дробь. Мы вышли за спины команде барабанщиков, которые увлеченно лупили палочками в свои инструменты.
Перед ними был огромный плац, по которому разворачивались парадным маршем шеренги солдат. По периметру роскошного плаца стояли ровными рядами солдаты в разноцветной форме, сияя штыками. По плацу разносились резкие слова команд, развевались над сомкнутыми рядами разноцветные знамёна.
На противоположном конце плаца, стояла высокая трибуна, украшенная гирляндами живых цветов и веток хвои. На трибуне стояли маленькие фигурки в треуголках с пышными перьями плюмажей, сверкая пуговицами мундиров, начищенных так, что солнечные зайчики, отлетая от этих пуговиц, слепили нас на другом конце площади.
За спиной
Я сразу узнал его. Это было совсем не трудно. Я родился и вырос в Питере. Там поступил учиться в институт физкультуры имени Лесгафта. Только после этого мои родители переехали жить в Москву. Так что Питер я любил и знал хорошо, а Инженерный, или Михайловский, замок, тем более.
Кто в Питере не знает место, где был убит один из самых таинственных царей в русской истории - Павел Первый? Согласно легендам, до сих пор в бесконечных мрачных анфиладах дворца бродит, стуча ботфортами и тростью по начищенному до зеркального блеска паркету тёмных переходов и мрачных огромных зал, тень убиенного императора.
Вот уж никак не ожидал увидеть здесь, на Ведьминых Островах, Михайловский замок. Я вспомнил, что он был построен в Петербурге во время краткого царствования Павла Первого, по проекту великого архитектора Баженова, умершего, не дожив до окончания строительства, которое вёл после его несправедливого отстранения, архитектор Бренна.
Недолго пришлось пожить в замке и его владельцу - императору Павлу.
В марте 1801 года, ночью, в покоях только что выстроенного дворца, его убили заговорщики. С тех пор имя убитого императора наложило тень на дворец, окутало его мрачными легендами, преданиями, слухами и кривотолками.
Над Дворцом тяжело развивались на ветру сразу несколько штандартов с двуглавыми орлами.
– Почему столько Императорских флагов на Дворце?
– спросил я тихо Буяна.
– Это не флаги, - сердито дёрнул щекой, услышав вопрос, капрал Михеич.
– Я говорил, а ты, бестолочь, простых вещей запомнить не можешь: это императорские штандарты!
– Ты сам говорил, что штандарт вывешивают там, где находится император, - удивился я.
– Как говорил так, как оно и есть!
– сухо ответил Михеич.
– Сколько же во дворце императоров?!
– ахнул я.
– Сколько нужно, столько и есть, - нетерпеливо отозвался Михеич. Посчитай штандарты, узнаешь. И не все инператоры здесь. Кто на корабле, кто на прогулке, кто на охоте. Не все инпереаторы парады жалуют.
– Неужели столько царей на Руси поубивали?!
– ахнул я.
– Да уж, - вздохнул печально капрал.
– Почитай ни один государь своей смертью не помер. И чему только вас там, теперешних, обучают? Шагай к домику жёлтому.
Он указал пальцем на маленький домик в углу плаца. От самого домика видна была только красная островерхая черепичная крыша с высокой жёлтой трубой. Всё остальное надёжно скрывал высокий глухой забор с воротами, в которых было квадратное окошко размером с ладонь.
Мы бегом, держась за спинами вытянувшихся во фрунт солдат, поспешили к домику. Капрал стукнул в ворота, окошко приоткрылось, кто-то глянув в него и распахнул ворота, куда нас затолкали ретивые охранники. Ворота захлопнулись, а мы сказались в тесном дворике.