Сердце Аксара, или Измена по-королевски

Грин Агата

Глава 24

Проснулась я бурно: подскочила на постели, замахала руками, начала сдирать с себя липкую паутину. Осознав, что моя кожа чиста и ни намека на паутину нет, я выдохнула с облегчением и обессиленно раскинулась на кровати. Ночной кошмар о том, как невидимая тварь-паук «упаковывает» меня в паутину, был слишком ярок. Сомнений нет, это не просто кошмар. Столь жутким способом подсознание дает понять, что я в опасности.

Конечно, я в опасности! Имеются недоброжелатели на любой вкус: и тайные, и очевидные; и могущественные,

и не очень. Хорошо хотя бы то, что Дитрич выведен из строя, как и его люди, семейство Дагер тоже обезврежено, а имбериане вынуждены затихнуть на время. Но Кларисса-Виктория где-то там, в зазеркалье… И, хотя стражи и смотрители по приказу Дедрика наверняка уже строят и воплощают планы по ее поимке, это мало успокаивает. Такую коварную тэгуи просто не поймать! Уверена, она еще проявит себя и даст Дедрику прикурить.

Открылись двери, и до меня донесся радостный щебет Греты, а еще — аромат кофе. Я поднялась, свесила ноги с постели и стала ждать, когда же мои фрейлины подойдут.

Фрейлины не подошли, а подлетели. Причесанные, разрумяненные, затянутые в рюмочку, они выглядели такими радостными, что я подозрительно нахмурилась. Даже обычно унылая Эльвира светилась.

Фрейлины торопливо поклонились и стали забрасывать меня вопросами:

— Желаете кофе и булочек?

— Принять ванну?

— Подать пеньюар?

— Начаровать прическу?

— Выгнать даймонов?

— Спуститесь на завтрак в столовую?

— Зима наступила! — вдруг невпопад сказала Грета.

— Зима?

Не накинув предложенного Эльвирой пеньюара, я в одной ночной рубашке подошла к окнам, закрытым тяжелыми шторами, но даже коснуться их не успела — они сами раздвинулись. Я вздрогнула, но потом вспомнила, что снова соединена с Источником и теперь дворец слышит и видит как тэгуи, а не как обычную трину. Мысли об Источнике и обретенной магии вылетели из моей головы, когда я увидела сад, укрытый снегом. Это был первый слабый снег, и даже не снег, а так, дразнящая присыпка, но я все равно порадовалась. Наконец, мрачность и туманы осени сменились снегом.

Белым снегом…

Меня так утомили темные тона и торжественная черная одежда, что одно только созерцание белых снежных хлопьев, кружащихся в воздухе, привело в хорошее расположение духа. Я коснулась стекла пальцами; оно пропустило мои пальцы наружу и пропало вовсе. Озорной ветер забросил в лицо пригоршню снежинок. Я рассмеялась, смахнула с лица снег и оперлась о раму.

— Простудитесь, Ваше Высочество, — озабоченно проговорила Эльвира. На самом деле ее тревожило, что я стою у открытого окна и формы мои, весьма аппетитные, очень хорошо проглядываются под сорочкой. — Накиньте пеньюар.

Поглазев на снег и сад, я отвернулась от окна (вновь появилось стекло). Пора возвращаться к делам, коих у меня много. Для начала стоит узнать, как в королевстве обстоят дела: знают ли уже простые три об аресте Дитрича, о привороте короля, о том, что Рейна подменял Дедрик? Передал ли уже Рейн Корону Дедрику? Я-то после того, как Рейн пришел в себя, поступила противоположным образом и отключилась, все пропустив. Один раз только

ненадолго проснулась, днем, в карете, и, услышав мягкое: «Спи, Соня», вновь отдалась сну. Подозреваю, что спала я долго.

Можно было попытать фрейлин, вызнать самое главное, но я решила, что куда лучше обо всем расскажет неповторимый советник Боярдо. Я велела девчонкам оставить меня одну и позвать Боярдо. Советник явился быстро: явно ждал момента моего пробуждения.

— Ваше Высочество! Какая радость снова видеть вас!

— Кофе хотите? — указала я на столик, заставленным всякими вазочками, тарелочками и чайничками с соблазнительным содержимым. Все эти вкусности, да и столик тоже, появились по одному только моему желанию.

— Нет, благодарю! — ответил смотритель.

— Присаживайтесь.

Боярдо спешно опустился на табурет. Всем своим видом эгуи показывал готовность служить мне; еще смущался отчего-то… Ах, да! Оделась я по своему желанию, выбрала белое платье простого покроя, корсет проигнорировала, и волосы оставила распущенными. Весьма, весьма фривольный вид для аксарианской тэгуи… Одни только распущенные волосы — верх неприличия!

— Рассказывайте, — сказала я, решив забыть о приличиях.

— Что именно?

— Как Корбинианы вернулись в столицу и как народ это принял. Увы, я все проспала.

Боярдо поведал, что после нашего неожиданного исчезновения придворные получили приказ возвращаться в столицу. Вернулась свита тогда, когда король, я и принцы уже были во дворце. В зеркальной галерее Рейн передал корону Дедрику по всем правилам; сразу же был созван совет. Некоторые придворные категорично отказались служить «вероломному» Дедрику; их, недолго думая, король от Источника отсек. Другие сомневающиеся побурчали, поворчали, но приняли нового короля. Выхода у подданных нет — у кого Корона, тот и главный. Боярдо долго еще расписывал, какие невероятные слухи ходят о том, как Дедрик вырвался из зазеркалья и одолел брата; какие ужасные поступки ему приписывают; как его боятся.

— Его и при правлении короля Кристиана опасались, ведь он на все имел свое мнение и интересовался чарами. А теперь! — Боярдо сделал неопределенный жест рукой и продолжил: — Его Величество Дедрик всегда имел дурную репутацию. Нахальный, своевольный, не признающий авторитетов… Кто еще мог убить принца Альберта? Кто мог вызвать на поединок воли собственного отца? Дедрик, конечно. Его именем разве что детей не пугали. Собственная мать прокляла его! Значит, было за что. Сбылся кошмар многих. Королевством завладел Проклятый.

— «Проклятый»?

— Да, так называют Его Величество. Еще кличут «Мертвецом», «Призраком», «Убийцей»…

Я рассмеялась:

— И все же это лучше звучит, чем прозвище Рейна — «Рогоносец»!

— «Рогоносец» — это звучит крайне унизительно, а «Призрак» или «Мертвец» — устрашает. Мое мнение таково: Аксару нужен король, которого боятся. Переменам я рад.

Я внимательнее посмотрела на смотрителя. Этот человек пронырлив, нахален и умен. И он не единственный такой при дворе. Отпив немного кофе, я протянула: