Сердце для любимой
Шрифт:
– Она не такая, – мне стало почему-то неприятно.
– Ты-то откуда знаешь? Знакомы всего полчаса, а уже – она не такая! Поверь мне, скоро станет обычной курвой, каких в Питере пруд пруди. Они приезжают сюда только за одним – найти богатого мужика и жить припеваючи. Хоть замужем, хоть в любовницах.
– На ее счет ты ошибаешься, – стоял я на своем. Не может девушка с такими глазами и такой улыбкой превратиться в обычную охотницу за богатым мужиком. И она добрая, а это в наше время такая редкость.
– То есть, по-твоему, она не хочет
– Возможно, и хочет. Только понятие «удачно» я думаю, у нее может сильно отличаться от нашего.
– И с чего это ты так решил?
– Тебе не понять, – усмехнулся в ответ. – Она добрая. Знаешь, что это такое?
– Догадываюсь, – скривился в подобии улыбки мой друг. – Значит, добрая не может быть охотницей за богатством? У тебя железная логика.
– Ты циничен до неприличия.
– А ты, конечно же, нет. Ты не циничен, ты обаятелен. Вот и завоюй ее своим обаянием. Но без денег. Не делай ей дорогих подарков, не води по клубам. Уверен, ничего у тебя не получится. А между тем она тебя уже охмурять начала, а ты и не заметил. Глазки строит, улыбается, чаем поит. Прикармливает, короче. А потом захочет и к рукам прибрать.
– Она не знает, кто я. Думает, просто новый жилец. Я ее разубеждать не стал.
– И ты ей поверил? Наивный до невозможности! Твоя физиономия в каждом глянцевом журнале мелькает, все питерские новости в инете трещат о твоих клубах.
– Уверен, ей такие журналы читать некогда. И в интернете она не торчит днями и ночами. Аня работает, ей не до подобной ерунды.
– Она тебя зацепила, – ухмыльнулся Богдан.
– Возможно. Самую малость. Она не из нашего круга, ты прав. Но это не делает ее хуже.
– Я этого не говорил, заметь. Но уверен, если ей придется выбирать между обаятельным обывателем, и успешным бизнесменом, она выберет последнего. Она же не конченая дура. Желаешь проверить? Ты же любишь эксперименты. Ну?
– Богдан, я тебя со школы знаю. Берешь на слабо? Хочешь пари?
– Почему нет? Обаяние против денег. Что выберет провинциалка? Мне уже интересно. На что спорим?
– На что хочешь. Я в себе уверен, – усмехнулся я.
– А я в себе. Давай на бутылку Хенеси ХО, что ли? Коньяк еще никому лишним не был. И нельзя же это пари считать серьезным. У тебя все равно нет шансов. Идет?
– Идет. Срок – два месяца.
– Не много ли? Я ее меньше чем за пару недель получу.
– Не думаю.
– Ладно, дам тебе фору. Два месяца так два месяца, – кивнул Богдан. – Я спешить не буду. Но она влюбится в меня как кошка уже через неделю, если не раньше. Гарантирую.
Мы пожали друг другу руки, и пари было заключено.
– Я поднимусь наверх. Мне надо вернуть комбинезон строителям. И заберу вещи из ванной. Надо их выкинуть, наверное, не в чистку же отдавать.
– Ладно, я пока побеседую с молодым дарованием, – карие глаза Богдана загорелись азартом.
Его взгляд мне не понравился:
– Только давай договоримся,
– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Богдан. – Она сама повесится мне на шею. Я ее об этом даже просить не буду. Но у меня тоже есть условие. Ты не будешь использовать свои или отцовы деньги и связи. Только то, что заработаешь как простой смертный. А обаяние можешь включить на всю катушку. Ну, а за стенами этой халупы живи, как и раньше. Я же не изверг, не буду требовать от тебя постоянного прозябания в нищете и воздержания. Это было бы слишком жестоко с моей стороны.
– Договорились. Поживу здесь, найду какую-нибудь работу. Даже интересно, как оно.
Богдан пошел на кухню, а я поднялся к строителям, чтобы вернуть комбинезон. Я уже попросил Игорька и Серегу, когда показывал им паспорт, сохранить мое инкогнито. И, естественно, удалить все фотографии с моим ню.
На тот момент мне страшно не хотелось, чтобы таблоиды пестрили заголовками типа «Представитель золотой молодежи занимается эксгибиционизмом на кухне в коммунальной квартире. Куда катится мир?» Эта просьба обошлась мне не слишком дорого, и мы сошлись на сумме, приемлемой и для меня, и для принципиальных представителей рабочего класса.
Я попросил работяг и в дальнейшем не разглашать мою личность. Они не возражали, тем более что это тоже было не бесплатно.
Когда я вернулся, Богдан на кухне уже вовсю уплетал яичницу и болтал с Аней как старый добрый знакомый.
– Присоединяйся, – широким жестом указал он мне на табурет. – Я заказал еду из ресторана. Скоро доставят. А пока можно перекусить яичницей. Аня прекрасно готовит. Пальчики оближешь!
Аня расплылась в довольной улыбке и замахала руками:
– Да перестань! Ничего особенного.
– Просто пища богов, – продолжал беззастенчиво льстить Богдан. – Очень вкусно, правда.
Его натиск меня несколько обескуражил. Как-то лихо он приступил к делу. Пожалуй, слишком лихо.
– Жаль, моему другу и однокласснику так не повезло в жизни, как мне, – продолжал заливаться соловьем Богдан. – Учились в одном классе, но я пошел в гору, а он, как видишь, зарабатывает на хлеб насущный в поте лица. Но зато он весел и беззаботен, а я обременен бизнесом. И он славный малый, уж поверь, – добродушно и покровительственно похлопал Богдан меня по плечу.
Обед прошел оживленно. Богдан сыпал остроумием и просто источал благородство и обаяние, видимо забыв, что это должен был источать я. Аня смеялась и задорно сверкала глазами. Ей было весело, и, очевидно, легко в нашей компании.
Богдан попросил Аню показать свои работы. Он снова рассыпался в комплиментах и пообещал помочь девушке выставить несколько картин в салоне нашей общей знакомой и одноклассницы Даши, которая в богемных кругах предпочитала именоваться Дариной.
Наконец он ушел, на прощание напомнив, что с этого момента я не могу пользоваться деньгами, полученными от спортивных клубов.