Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы

Клюев Николай Алексеевич

* * *

Мой братец, мой зяблик весенний,

Поющий в березовой сени,

220 Тебя ли сычу над дуплом

Уверить в прекрасном былом?!

Взгляни на сиянье лазури —

Земле улыбается Гурий

И киноварь, нежный бакан

Льет в пестрые мисы полян!

На тундровый месяц взгляни —

Дремливей рыбачьей ладьи,

То

он же, улов эскимос,

Везет груду перлов и слез!

230 Закинь невода твоих глаз

В речной голубиный атлас,

Там рыбью отару зограф

Пасет средь кауровых трав!

Когда мы с тобою вдвоем

Отлетным грустим журавлем,

Твой облик — дымок над золой —

Очерчен иконной графьей!

И сизые прошвы от лыж,

Капели с берестяных крыш, —

240 Всё Гурия вапы и сны

О розе нетленной весны!

Мой мальчик, лосенок больной,

С кем делится хлеб трудовой,

Приветен лопарский очаг

И пастью не лязгает враг!

Мне сиверко в бороду вплел,

Как изморозь, сивый помол,

Чтоб милый лосенок зимой

Укрылся под елью седой!

250 Берлогой глядит борода,

Где спят медвежата-года

И беличьим выводком дни...

Усни, мой выдренок, усни!

Лапландия кроткая спит,

Не слышно оленьих копыт,

Лишь месяц по кости ножом

Тебе вырезает псалом!

* * -к

Мы жили у Белого моря,

В избе на лесном косогоре:

260 Отец богатырь и рыбак,

А мать — бледнорозовый мак

На грядке, где я, василек,

Аукал в хрустальный рожок.

На мне пестрядная рубашка,

Расшита, как зяблик, запашка,

И в пояс родная вплела

Молитву от лиха и зла.

Плясала у тетушки Анны

По плису игла неустанно

270 Вприсядку и дыбом ушко, —

Порты сотворить не легко!

Колешки, глухое гузёнце,

Для пуговки совье оконце,

Карман, где от волчьих погонь

Укроется

сахарный конь.

Пожрали сусального волки,

Оконце разбито в осколки,

И детство — зайчонок слепой —

Заклевано галок гурьбой!

* * *

280 Я помню зипун и сапожки

Веселой сафьянной гармошкой,

Шушукался с ними зипун:

«Вас делал в избушке колдун,

Водил по носкам, голенищам

Кривым наговорным ножищем

И скрип поселил в каблуки

От вёсел с далекой реки!

Чтоб крепок был кожаный дом,

Прямил вас колодкой потом,

290 Поставил и тын гвоздяной,

Чтоб скрип не уплелся домой.

Алёнушка дратву пряла,

От мглицы сафьянной смугла,

И пела, как иволга в елях,

Про ясного Финиста-леля!»

Шептали в ответ сапожки:

«Тебя привезли рыбаки

И звали аглицким сукном,

Опосле ты стал зипуном!

300 Сменяла сукно на икру,

Придачей подложку-сестру,

И тетушка Анна отрез

Снесла под куриный навес,

Чтоб петел обновку опел,

Где дух некрещеный сидел.

Потом завернули в тебя

Ковчежец с мощами, любя,

Крестом повязали тесьму —

Повывесть заморскую тьму,

310 И семь безутешных недель

Ларец был тебе колыбель,

Пока кипарис и тимьян

На гостя, что за морем ткан,

Не пролили мира ковши,

Чтоб не был зипун без души!

Однажды, когда Расстегай

Мурлыкал про масленый рай,

И горенка была светла,

Вспорхнула со швейки игла, —

320 Ей нитку продели в ушко,

Плясать стрекозою легко.

И вышло сукно из ларца

Синё, бархатисто с лица,

Но с тонкой тимьянной душой.

Кроил его инок-портной,

Из желтого воска персты...

Прекрасное помнишь ли ты?»

Увы! Наговорный зипун