Сердце Ёксамдона
Шрифт:
Младший сын видит это первым и яснее прочих. Стоит госпоже войти в дверь дома, и младшего сына наизнанку выворачивает от рвоты. Дверь осквернена, а вместе с ней и весь дом станет чёрен и прогниёт.
Солнце больше не заглядывает в окна бывшего великого учёного, и в доме том командует не женщина, а сгусток червей.
Госпожа тоже всё понимает: сыновья великого учёного видят её суть, а она видит их. «Зверёныши», — шепчет она по ночам, ворочаясь рядом с чужим мужем, спящим мёртвым сном. Надо избавиться от них, пока они
И вот проходит неделя-другая, и на госпожу нападает какая-то хворь. Есть госпожа не может, и спать, и сидеть, и лежать, всё ей больно, и на всё она жалуется. И отец семи братьев отправляется за окраину города, спрашивать у гадалок да шаманок, как помочь его жене. Потому что в его свитках и в его знаниях нет ничего об этой хвори и об её излечении.
Все гадалки да шаманки твердят в один голос (и все они удивительно напоминают госпожу, только в разных одеяниях и масках): лишь одно излечит хворь «матери» — пусть съест она печени сыновей.
Прежде чем отец их вернётся в дом, семерым братьям является наяву их настоящая матушка, и голос её всё же прорывается сквозь толщу воды: идите в горы и ждите. И они уходят, взял лишь луки да ножи.
В горной хижине, выстроенной охотником, что сбил когда-то с неба лишние солнца, они ждут. К ним прибегает олень, и в его глазах видят они отблеск разума матушки: за мной придёт кабаниха и шесть поросят, говорит олень, не трогайте кабаниху, но возьмите поросят, достаньте их печень и пусть младший из вас отнесёт это чужой госпоже в нашем доме.
Так они и делают. Духи приводят им поросят, и те отдают свою печень, и она отрастает заново на глазах, и вот уже поросята бегут дальше, вслед за матерью. И после этого уже нет разницы между миром людей и миром духов, потому что пройдена грань. Раньше лишь отблески с другой стороны доносились до братьев, но теперь они во власти иного.
Младший из них берёт сырую свиную печень и относит назад, в город. По дороге он призывает соседей быть свидетелями чуда: ибо принёс он лекарство, чтобы исцелить госпожу в доме великого учёного Нама. Как и предсказано гадалками да шаманками.
Правда, все гадалки да шаманки на всех окраинах города тут же отнекиваются: они, мол, ничего не советовали, их, мол, никто ни о чём и не спрашивал.
С рыданиями отец встречает младшего — и последнего из сыновей, как он думает. Знает, что теперь должен лишиться единственного оставшегося ребёнка, но не говорит ему: поверни назад, не входи в дом, беги! Лишь смиряется с тем, что случится.
Младший из сыновей входит в дом, от пришлой госпожи дух стоит в нём гнилой, стены изнутри почернели, а дверь вот-вот рассыплется.
Госпожа с нетерпением ждёт, когда же получит угощение. Набрасывается она на печень и сжирает её тут же, причмокивая. Не замечая ничего: как глядят соседи сквозь открытую дверь на то, что творится в доме. Как смотрит на неё саму
Измазавшись в крови вся, она говорит: чую я, мне знатно полегчало. Ежели съем и седьмую, то хворь, должно быть, и вовсе уйдёт.
В тот же миг младший из сыновей зовёт остальных братьев — прячутся они в толпе людей и ждут, когда тёмный дух выдаст свою природу. Люди же в ужасе от того, что видят: нечеловеческие дела творятся в доме великого учёного этого края.
Поняв, что поймали её и теперь ей несдобровать, госпожа бросается прочь: в дверях застыл младший из сыновей, так что она выбирается через чёрный ход. Она и не думает, что сможет сбежать такой, как сейчас, так что бросается к уборной и запирается там, чтобы выиграть время.
Когда братья ломают дверь, то видят лишь висящее тело пришлой госпожи. Грудь её пуста — нет больше клубка червей, но тянется склизкий след в смрадную дыру, под землю.
Так и сбежала пришлая госпожа, оставив человеческое тело — счистив его с себя, как шелуху с зёрнышка.
Выпытав у едва пришедшего в себя отца, где же он встретился с госпожой, братья отправляются в те края. И там, из пруда, ныряя по очереди, достают они тело своей матушки — нетленное, ибо мёртво лишь человеческое, а душа сумела спрятаться и теперь ждёт возвращения. Отец, что последовал за ними, рыдает над телом жены и просит прощения, но братьев это уже не трогает: с тех пор, как заговорил с ними олень, они ощущают в сердцах очерствение, а в душах — стремление, которого не могут понять. И холодом веет для них мир, полный когда-то тепла человеческого.
Они ложатся спать у пруда, вкруг тела своей матушки. И ночью приходит к ним сияние — и голос тихий и ласковый говорит им: в Западных землях под западными небесами у садовника, что ухаживает за моим прекрасным садом, есть способ вернуть в тело душу вашей матушки — три волшебных цветка. Но живой человек не войдёт в Западные земли, а если войдёт, то живым не выйдет. Придётся ему умереть и вернуться. Коли решитесь вы отправиться туда, то кем вы вернётесь, что выберете? Кем вы хотите стать?..
…Будто узор чуть сместился, или она устала, или пропущено было что-то, но видение дёрнулось, изменилось, и Юнха увидела его немного иначе: как к спящим братьям — младшему пятнадцать, старшему двадцать семь — приходит Сила двух миров, великая ёщин. Облик её — женщина без возраста, прекрасная, как звёздный свет, имя её — Небесная владычица. Тихо говорит она с ними: «Дети щин и человеческие, дети мои — ибо все духи мне дети, вы, предвиденные мной, взращённые мной, можете вы занять место, что я давно вам приготовила, в моих владениях. Или же остаться людьми — и рождаться снова и снова. Что вы выберете, если войдёте в Западные земли: уйти на круг перерождения человеческий или вернуться духами прямо сейчас?»