Сердце фейри
Шрифт:
— Вроде бы нет. Он выживет?
— Конечно, — Сорча отклонилась в шоке. — Я же здесь.
Вздох толпы потряс Сорчу. Почему они думали, что мальчик умрет? Он мог лишиться руки, но умереть? Крови вытекло не так много, она могла все исправить.
Она замешкалась и спросила:
— Что вы делали раньше?
— Ну, — Пикси взглянула на мальчика и понизила голос. — Обычно оставляли, надеясь, что заживет само. Такая рана начинала гнить. Мы старались помочь компрессами с медом, но чаще всего теряли их.
— Больше
Сорче не стоило так говорить, но она сказала. Им нужна была ее сила, ее смелость, ее понимание. Им не нужно было знать, что она хотела уйти как можно скорее. Или что она вообще уходит.
Она повернулась к мальчику, изобразив улыбку.
— Ты слышал историю о Маке?
— Да, — шмыгнул он. Две большие слезы скатились с его лица на штаны в крови.
— Ты слышал, как она прокляла род Ульстер?
— Нет.
— Хорошо. Слушай только мой голос, хорошо? Будет больно, но нужно слушать историю и не думать о боли.
Они долго ждали, а потом пошли к ней. Мышцы обвили кость в новом положении и не хотели отпускать ее.
К счастью, перелом был чистым. Она была нежной с костью и краями плоти.
Сорча осмотрела рану и решила, что нужно растянуть мышцы, чтобы они отпустили кость на место. В теории, это было просто. Для нее.
Она переживала за мальчика.
Она старалась помочь. Все время она рассказывала о Маке. Как она вышла за смертного, понесла его ребенка. Как глупый мужчина рассказал о жене королю, который устроил гонки. Когда она победила его и лежала при смерти на финише, она прокляла девять поколений его семьи на боль при родах.
Хоть боль была жуткой, он слушал. Мальчик повторял историю, пока она разминала мышцы. Он задавал вопросы, пока она с хрустом вправляла кость на место. Он глотал слезы, пока она прикладывала к ране тысячелистник и перевязывала ее.
Они были в крови и устали, когда она закончила. Она завязала ткань и кивнула.
— Вот так. Ты был смелым, так что ты — маленький герой, юный Пука. Это честь для меня.
Он шмыгнул, но выпрямил спину.
— Больно не было, мэм.
Она на импульсе склонилась и обвила рукой его плечи.
— У меня еще не было пациента лучше, милый. Попроси маму уложить тебя в постель с банкой меда.
— Мне так много нельзя!
— В этом случае ты заслужил.
Его мама шагнула вперед, высокая женщина, худая, как береза. Сорча пропустила ее и посмотрела в глаза.
Морок женщины пропал. Взрослая Пука отличалась от сына. Она была смесью всех млекопитающих. Темная и светлая шерсть слились, и она напоминала лоскутное одеяло. Ее длинный нос и лицо смутно походили на лошадь.
— Спасибо, — сказала она низким голосом. — Не знаю, как отблагодарить.
— Если дойдет до этого, ответьте мне тем же.
— Вам всегда рады в моем доме.
Сорча кивнула. Она дождалась, пока кухня опустеет, и прижалась к столу. От
Она вытянула их и разминала пальцы.
— Ты — молодец, — сказала Пикси.
— Мне нужно проверять его каждую неделю хотя бы месяц. Рана еще может загноиться.
— Уверена, его мама оценит это.
Кусок хлеба с полоской мяса появился рядом с Сорчей. Она испуганно подняла голову.
— Спасибо, — она протянула руки. — Может, сначала чашу воды?
— Идем со мной.
Сорча встала на дрожащих ногах и пошла за Пикси в сад. Циана не было на посту, и она была этому рада. Споры с гномом сейчас были ей не по силам.
Они пересекли деревянный мостик в сад и попали в часть земель замка, которую Сорча еще не видела.
Тут было мирно. Вода журчала в старом фонтане. Каменная женщина в нем выливала воду из раны на груди. Она сжимала меч, пронзивший ее меж ребер, поднимала свой меч, чтобы дальше биться. Цветы дико росли в этой части сада. Они спутались, став стенами роз и шипов.
— Я не знала, что в это время года растут розы, — пробормотала она.
— Остров не такой, как ты привыкла. Земли фейри плодоносят в странные времена. Иначе откуда у нас клубника в это время года?
— Точно.
— Можешь помыться в этом фонтане.
— В этом? — указала Сорча. — Он слишком хорош для умывания.
— Тут давно было место поклонений, — Пикси помрачнела. — Но уже нет.
Сорча видела тут священное место. Вокруг было буйство красок. Дико росли розы, лозы тянулись вокруг них. И женщина казалась зловеще знакомой.
Она посмотрела на лицо статуи.
— Это Мака?
— Да. Я подумала, что тебе стоит помыться в ее водах.
— Я не буду пачкать священную землю.
— Ты смываешь кровь невинного с рук. Ты спасла его, рассказывая ее истории. Мака это оценит.
Сорча подозревала, что она права. Рыжеволосая женщина была яростной. Может, она оценит кровь в своих водах больше вина или золотых монет.
Она склонилась и окунула руки в холодный ручей. Он тек по ее ладоням, тихо журча, прогоняя боли из ее костей. Она увидела в ряби другое лицо. Заостренное лицо с дикими волосами и неестественно зелеными глазами.
Мака следила за ней. Туата де Дананн подмигнула ей, пропала, когда Сорча выпустила воду, накопившуюся в ладонях.
Ее цель ярко пылала в ее голове. Этот народ был добрым, но не должен был отвлечь ее. Папа нуждался в ней. Розалин, Бриана и все ее сестры нуждались в ее сосредоточенности на деле. Мальчик со сломанной рукой не должен был переубедить ее.
Но смог. Они все смогли. Их дарами, их простотой и волшебством дар пленил ее. Сорча всегда была чужаком вне своей семьи. Ведьма, что знала слишком много. Тут? Она была просто девушкой, человеком, что не понимал все чудеса вокруг себя.