Сердце морского короля
Шрифт:
Кажется, они переглянулись над ее головой, во всяком случае, Джиад уловила легкую заминку. А потом слаженно выполнили приказ, легко оттеснив каких-то подобравшихся слишком близко зевак. Джиад удовлетворенно кивнула, мельком подумав, что люди у Карраса и вправду хороши. Никаких глупых обид — это правильно. Впрочем, Хальгунд ее давно знает, а Райгар, наверное, наслышан.
Герольд закончил разъяснение, что сейчас произойдет, и вместо него на бочку подсадили седовласого человека в нарядном охотничьем костюме. Ему подали сокола, спутанного и в клобучке. «Как они собираются цеплять к нему корону?» — задумалась Джиад и тут же получила ответ. Один из лордов Королевского Совета торжественно
— Еще бы венок сплели, как для Цветочной королевы, — тихонько заметил Райгар, вспомнив народный обычай праздновать весеннее равноденствие, и Хальгунд насмешливо фыркнул.
Сокол, освобожденный от клобучка, недовольно захлопал крыльями, пытаясь освободиться от обузы, и Джиад вздохнула — происходящее все сильнее напоминало представление в ярмарочном балагане, где мечи — деревянные, короны — жестяные, а герои и короли такие же фальшивые.
Снова взревели трубы. Сокол, подброшенный сильной рукой, взмыл в небо и начал набирать высоту, корона нелепо болталась у него под лапами… Он взлетел уже довольно высоко, и толпа встревоженно загудела, а Джиад не без злорадства подумала: что станет делать аусдрангская знать, если птица, испуганная таким скоплением народа, просто улетит подальше и потеряется?
Она огляделась вокруг и с некоторым удивлением обнаружила в паре шагов справа лорда Крумаса, уныло взирающего на парящего сокола.
— Ваша светлость, — окликнула его Джиад. — А все-таки, чье избрание следует ожидать? Вы-то, наверное, знаете? Уж не вас ли прочат в избранники богов?
— Вот пусть боги и спасут меня от подобной судьбы, — мрачно ответил второй по могуществу лорд королевства. — Не поверите, ваше… миледи, но я и сам не знаю. — Он покосился на окружающих, ближе придвинулся к Джиад и негромко сказал: — На Совете лучших лиц королевства было решено представить соколу троих. Все они — знатные юноши безупречной репутации и многих достоинств. И скажу прямо, мой сын в этом не участвует. Я старый человек, миледи, и верю в волю богов. Иначе не сделал бы там… на плоту… то, что сделал. Его… ну вы понимаете, о ком я… — Джиад молча кивнула. — Его следовало остановить, — еще тише продолжил Крумас. — Вам неизвестно, а ведь он… лелеял планы завоевательных походов по всем соседним землям. И, самое страшное, у него могло получиться. Если бы добавилась магия и золото иреназе… Я и богам на загробном суде не постыжусь ответить, что сделал это ради Аусдранга, а не ради собственной безопасности или власти. Но это вот… — Он брезгливо поморщился и кивнул в небо. — Это насмешка над божественной волей!
Сокол принялся снижаться, кружа над толпой, выглядывая в толпе тех троих, к которым его приучали садиться на руку. Сокольничий поспешно ушел с помоста, видимо, чтобы птица не перепутала по старой памяти. Джиад увидела, как в толпе произошло шевеление, и на холме образовались три пустых пятна, а в середине каждого замер молодой, богато одетый дворянин, готовясь подставить руку…
Крумас сплюнул, совсем как рассерженный солдат, а не придворный, и тут в небе появилась вторая точка. Стремительно вырастая в размерах, она превратилась еще в одного сокола, который налетел на первого. Толпа ахнула! Две птицы, кувыркаясь в небе, дрались над Лысым холмом, и Джиад затаила дыхание.
— Боги… — прошептал рядом Крумас. — Неужто…
С победным клекотом прилетевший сокол ударил ручную птицу, и та, неуклюже заваливаясь на одно крыло, почти упала в середину помоста и больше не взлетела. А победитель, так же яростно вскрикнув, сделал
«Перстень, — шепнул ей в ухо насмешливый призрачный голос. — Отдай его… Да скорее же, растяпа!»
Перстень? Перстень Аусдрангов? Холодея от мысли, что сейчас произойдет, Джиад торопливо стянула с пальца тяжелое кольцо, высоко подняла его на вытянутой руке. Вокруг нее вмиг образовалось такое же пустое пространство. Люди шарахнулись в стороны, а потом, напротив, кто-то издалека кинулся к ней… Может быть, у нее хотели отнять перстень, а может, напротив, поддержать…
Хальгунд и Райгар выхватили мечи, разом превратившись в непроницаемую стену, сзади послышался спокойный негромкий голос Лилайна:
— Я прикрою. Давай, Джи! Делай, что нужно!
А потом возмущенно закричал Крумас, чтобы никто не смел даже пальцем! И про волю богов! И еще про что-то… Джиад не слышала, потому что в целом огромном мире остался только шум крыльев, похожий на резкий свист, с которым сокол падал на нее. И клекот! И тяжелый удар воздухом и мягкими перьями, едва не сбивший ее с ног. Она так и не успела заметить, чем сокол подхватил перстень с ее ладони, клювом или когтями. На руке осталась глубокая царапина, мгновенно набухшая кровью, такой же алой, горячей и яркой, как рубин Аусдрангов.
— Воля богов! — зычно рявкнул Хальгунд и крутнул меч над головой.
— Воля! Воля богов! — азартно и громко поддержал его Райгар. А
А потом кто-то еще, смекнув, что происходит, подхватил, и крики понеслись, расходясь от вершины холма к подножью, словно волны.
«Если сокол просто улетит с этим перстнем, нас разорвут на части», — холодно и отстраненно подумала Джиад, не сводя напряженного взгляда с птицы, снова поднявшейся в небо, словно выглядывая кого-то.
Толпа вдруг стихла, как стихает шквальный ветер, словно набираясь сил, чтобы сорваться вновь. Сокол качнул крыльями и упал вниз. К вершине холма, но не к самой его середине, а немного поодаль. Туда, где у длинной, наспех сколоченной коновязи блестела богатая упряжь дворянских коней, лоснились начищенные крупы и чистые расчесанные гривы. Туда, где замер, задрав, как и все, голову в небо, рыжий мальчишка лет десяти, сирота-конюшонок, сын никому не известных Хальвера и Соны. Парнишка, которого любят лошади, собаки и птицы, друг любого живого существа… Тот, чей золотой Джиад бросила к скале Всеядного Жи, попросив мальчику правильную судьбу.
Джиад увидела, как Эйдан закрыл лицо от налетающей птицы, и сокол, торжествующе клекотнув, вцепился в рукав его куртки, забив крыльями. «Как бы руку не проткнул, — ошеломленно подумала она. — Этим когтям одежда нипочем…»
А потом все мысли вылетели из головы, потому что толпа взревела жадно и неистово. Те люди, которые пришли сюда в надежде на чудо, увидели его и получили — настоящее, неподдельное, правильное! Перстень Аусдрангов, коронационная реликвия, оказался в руках нищего слуги.
— Так не бывает… — ошеломленно проговорил рядом Каррас. — Да я бы сам не поверил, расскажи кто…
— Воля богов! — орала толпа, сходя с ума, пока опомнившийся Крумас приказывал стражникам оградить вершину холма. — Воля! Богов! Истинный король! Истинный!
«Ну разве не красиво получилось? — шепнул на ухо знакомый голос. — И очень правильно. Смотри, Джиад, смотри внимательно. Кольцо замкнулось, потоки вошли в прежнее русло, и справедливость восстановлена».
«Справедливость? — спросила она, не веря своим ушам и не понимая. — Какая? В чем она? Испортить жизнь этому мальчику тяжестью короны? Разве сможет он…»