Сердце на двоих. Истинная друга
Шрифт:
Что скажет Ондина, когда узнает, что она избранница волка? Как отреагирует на эту ошеломительную новость?
Он даже дышать перестал в ожидании ее слов.
— О! Так вы нашли свою пару? — служанка растерянно заморгала. — Тогда почему…
На ее лице отразилась лихорадочная работа мысли. Похоже, она пыталась сопоставить увиденный на его шее узор истинности и услышанное: «Люблю».
— О, — снова выдохнула Ондина, кажется, начиная понимать, в чем дело.
Сверр дернул уголком губ, слишком взволнованный, чтобы улыбнуться по-настоящему.
— Да, Ондина, ты —
И тут она наконец села. Ноги ее подкосились, и шокированная бедняжка рухнула на кровать, словно куль с бельем для стирки.
— Я не предлагаю тебе отношения. Не собираюсь делать своей любовницей. Все очень серьезно. Возможно, ты не знаешь всех нюансов истинности, так я расскажу. Только ты можешь родить мне ребенка. Только с тобой с этих пор я могу быть близок.
Ондина покраснела.
— Не в любовницы я тебя хочу, а в законные жены. Ты согласна?
Истинная?
Я истинная генерала Канагана, этого наглого волка, то и дело подбивавшего ко мне клинья?
Не успела я отойти от одной поразительной новости, как тут же последовала другая. Меня звали замуж. И кто звал! Мужчина, не столь давно заявлявший, что никогда на мне не женится.
От шока я потеряла дар речи и просто хлопала ресницами, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучу.
Тем временем хвостатый смотрел на меня, затаив дыхание, так словно от моего ответа зависела его судьба. Синие глаза блестели. На дне зрачков, будто под толщей темной воды, кружились и пульсировали золотистые искры. Плечи были напряжены, пальцы комкали ткань штанов на коленях, на горле, между острым кадыком и распахнутым воротом рубахи мерцал ошейник из незнакомых символов.
— Дай мне шанс, Ондина, — шепнул генерал Канаган после долгого молчания, так и не услышав от меня ни слова.
Вид у него был ранимый. Он выглядел как побитый пес, которого хозяева выгнали в мороз на улицу и который все равно на брюхе с надеждой полз к дому, к открытым дверям, откуда шли свет и тепло. Я даже прониклась к нему сочувствием. Похоже, хитрец это заметил и решил еще больше надавить на жалость.
— Прежде чем отказать мне, Ондина, подумай вот о чем. Без тебя я никогда не познаю счастья отцовства, не стану любящим мужем, не обрету покой и семью. Отвергая, ты обрекаешь меня на вечные муки одиночества. Оборотень без пары рискует от горя лишиться разума.
Да он же в угол меня загоняет своим щенячьим взглядом и этой душещипательной речью! Как теперь сказать «нет» и не почувствовать себя бессердечной стервой?
— Даже если я не люб тебе пока, дай время, и я завоюю твое расположение. В лепешку расшибусь, но завоюю, — горячо зашептал генерал Канаган, сжав в руках мои ладони. — Все к твоим ногам брошу. Не найти тебе мужа более верного и преданного, чем волк. Я богат, окружу тебя не только заботой, но и роскошью. Ни ты, ни наши будущие дети никогда не узнают, что такое нужда. Любая прихоть истинной, любой каприз для меня закон. В ответ попрошу только ласковую улыбку и немного нежности.
Почувствовав мои колебания, то, что я вот-вот сдамся, этот мохнатый манипулятор перебрался со стула на кровать и обнял меня за плечи.
—
— Могу я подумать? — я осторожно сняла с плеч его руку и отодвинулась на кровати подальше.
— Думай, — нехотя проворчал генерал, а затем уставился на меня немигающим взглядом, всем своим видом показывая, что не уйдет, пока я не озвучу свое решение. И не просто не уйдет — будет пялиться на меня все то время, пока я думаю. Вот так, как сейчас, — пристально, непрерывно, в упор.
— Ваше Превосходительство…
— Сверр. Называй меня Сверр. Без всяких господинов и Превосходительств.
Как же он меня смущал! Даже когда вел себя сдержаннее и не лез с откровенными признаниями и объятиями.
— Не могу я так. Вы на меня давите. Может, за дверью подождете? А лучше я вам вечером дам ответ. Договорились?
— Ондина, безжалостная ты женщина! Как можно быть жестокой настолько? Я же изведусь. Мало меня в плену пытали, ты решила внести свою лепту?
Он сокрушенно покачал головой, но в глазах мелькнул хитрый огонек. Ух! Артист! На жалость давит. Понял, что у меня доброе сердце, и решил этим воспользоваться.
А с другой стороны, чего, собственно, я ломаюсь? Генерал Канаган мужчина хоть куда. Красивый, статный. Смотришь на него — и аж дух захватывает от его привлекательности. И предлагает он мне в этот раз не постель, а как приличный человек с серьезными намерениями — руку и сердце. Да я прыгать от счастья должна, Великих благодарить за свою удачу! Готовилась к участи старой девы, а тут такой поклонник! Истинный. Из высокородных. За двадцать лет никто из этих напыщенных эльфов ни разу не посмотрел на меня с интересом, все только кривили свои идеальные носы. Так чего я раздумываю, беднягу генерала мучаю, как будто у меня под дверью очередь из ухажеров выстроилась?
— Ваше Пре…
Генерал недовольно сдвинул черные брови.
— Сверр, — исправилась я, и вертикальная морщинка на его лбу разгладилась. — Я согласна стать вашей женой.
Прежде чем скромно опустить глаза долу, я успела заметить, как просияло лицо моего новоиспеченного жениха. На секунду почудилось, что генерал, как мальчишка, вскачет на ноги и закружит меня по комнате, но он проявил радость по-другому — вдруг подвинулся ко мне близко-близко и с намеком, томно провел пальцем вдоль ворота моего платья.
— Раз мы теперь помолвлены, может?.. — Его черные брови изобразили на лбу игривый танец.
— Что может?
— Пошалим?
И этот наглец попытался опрокинуть меня на постель. С трудом я вывернулась из его объятий и, поправляя юбки, отбежала к двери.
— Как вам не стыдно, господин генерал! Мы же еще не женаты.
— Во-первых, надо говорить: «Как тебе не стыдно, Сверр», а не «господин генерал». А во-вторых, свадьба скоро.
Он сделал страдальческое лицо, но в этот раз я не купилась. Тоже мне великомученик нашелся. От воздержания еще никто не умирал.