сердце на двоих

Neko Nikto Z

— Давай, — наконец разрешил он, внутренне готовясь к новой порции вызывающей неловкость терминологии и вопросов, на которые он не знал ответов.

— Вчера на месте преступления, — начал Джон, и у Шерлока немного отлегло от сердца, — Кстати, ты должен извиниться перед Салли, — добавил он, игнорируя негодующее сопение. — Так вот, тогда ты во весь голос практически заявил окружающим, что мы спим вместе.

— Но мы же спим вместе, — пожал плечами Шерлок, перемещаясь чуть ниже: он приближался к особенно интересующему его участку. — По крайней мере, спали бы, если бы у нас оставалось время на сон.

Джон

перевернулся на спину, и Шерлок вздохнул. Грудь и живот Джона он изучил на вкус с утра и не хотел повторять тот же эксперимент дважды, не закончив со спиной. Дотронувшись до лица друга, он узнал выражение, словно спрашивающее: «С какой планеты ты прилетел?»

— Я говорю о другом, и ты прекрасно это понимаешь.

Шерлок улегся головой ему на грудь, прислушиваясь к мерному стуку сердца. Внезапно ему в голову пришла новая мысль.

— Джон, у тебя есть веснушки?

— Прости, что?

— Веснушки. У тебя они есть? И если да, то много или мало и в каких местах? — В самом деле, без этой детали его мысленная карта тела Джона была бы вопиюще неполной. — Отнесись к моему вопросу со всем вниманием.

Джон слегка толкнул его в макушку, и он послушно поднял голову, вопросительно изогнув бровь.

— Сначала ответь на мой вопрос, — потребовал Джон.

Шерлок ухмыльнулся.

— Ты же не задал никакого вопроса. И перестань закатывать глаза, — Джон ничего не ответил, так что в конце концов Шерлок снова опустил голову ему на грудь и вздохнул. — Не все ли равно, Джон? Какое нам дело до того, что они знают или думают, что знают? Почему это должно нас волновать?

— Мне не все равно, Шерлок, — тихо сказал Джон, перебирая пальцами его волосы. — Для меня это важно. Ты же знаешь, я бы с гордостью открыто заявил о своих отношениях с тобой, но ведь пока у нас, строго говоря, этих отношений нет. Так ведь? — в его тоне было поровну от утверждения и вопроса. — Ты все еще не уверен. Я не тороплю тебя, — добавил он быстро, — я просто хочу сказать, что если ты передумаешь, я бы предпочел обойтись без жалостливых взглядов. И я действительно хочу понять, что творится у тебя в голове.

С минуту Шерлок переваривал его слова.

— Это одна из тех вещей, о которых мы должны обязательно разговаривать? — вот еще одна причина, по которой он всегда избегал романтических отношений: их правила были невероятно запутанными.

— Тебе ведь стало легче? — продолжил Джон, и уткнувшийся лицом в его грудь Шерлок не смог сдержать улыбки. Если учесть, что последние сутки они оба провели без одежды и он не мог представить, что прежнее напряжение возвращается к нему, это утверждение выглядело серьезным преуменьшением даже по британским меркам. С присущей ему дотошностью и убедительностью Джон наглядно продемонстрировал, что не считает ни одну из частей тела Шерлока непривлекательной, а его подвиги по избавлению детектива от последних остатков застенчивости отличались большим вниманием к деталям... Шерлок набрал воздуха в легкие и попытался объясниться.

— У меня есть эти чувства, — слово «чувства» он произнес с той же интонацией, с какой говорил бы об оспе или о мыльных операх. — Но я не помню, чтобы они были у меня до травмы, и это заставляет меня сомневаться в их подлинности.

— И ты думаешь, что когда к тебе вернется зрение,

они исчезнут, а ты окажешься втянутым в отношения, которые будут тебе неприятны? — спросил Джон, продолжая гладить его волосы.

— Нет, Джон, это меня не беспокоит, я вполне уверен, что никогда не пожалею ни о чем из того, что делал с тобой, — торопливо ответил Шерлок и приподнялся так, что их лица оказались на одном уровне. — Но я не хочу делать тебе больно и не хочу... как это говорится? Водить тебя за нос. Сейчас мне сложно представить себя без этих чувств, — признался он, — но они появились из ниоткуда, и меня беспокоит, что они могут точно так же внезапно исчезнуть, — Шерлок покачал головой. — Некорректно утверждать, что человек может влюбиться, находясь в коме.

Джон застыл в полной неподвижности. Он попытался что-то сказать, но смог лишь прочистить горло. Шерлоку невыносимо хотелось увидеть его лицо.

Со второй попытки ему удалось выговорить:

— Что ж, если ты считаешь, что эти чувства — просто временные иллюзии, вызванные травмой, может, хотя бы объяснишь их мне?

Шерлок со стоном откинулся на подушки.

— Я не могу! — воскликнул он. — Я ничего не знаю про любовь. Я никогда не понимал ее по-настоящему, — он с силой потер глаза. — Конечно, я могу распознать ее, могу увидеть как мотив преступления, но я никогда не думал о ней применительно к себе. Я не знаю, можно ли назвать мои чувства к тебе любовью: мне не с чем сравнивать, просто нет опыта.

Он почувствовал, как Джон повернулся на бок и, должно быть, приподнялся на локте, потому что его голос зазвучал немного сверху.

— Тогда скажи о том, что знаешь, — предложил он. — Какие чувства ко мне ты можешь определить точно?

Это гораздо проще, подумал Шерлок. Джон умеет задавать правильные вопросы.

— Чувство, что ты мой, — пришло на ум первым. Это объяснялось просто: он никогда не любил делиться. — Чувство связи. Строго говоря, это не эмоция, но я очень сильно ощущаю связь между нами. Наверно, с этого и стоило начать.

Он сделал паузу, размышляя.

— Желание защитить, — Шерлок подумал, что это звучит странно. Какой из него сейчас защитник? — Восхищение, уважение, привязанность, разочарование, смущение, гнев...

— Начало понравилось мне больше, — перебил Джон. — Может, остановишься пока на этом?

Шерлок продолжал, не обращая на него внимания:

— Стремление быть рядом, зависимость, притяжение, желание, разочарование...

— Ты сказал «разочарование» дважды, — снова вклинился Джон.

— Ничего удивительного! — внезапно разозлившись, Шерлок опрокинул Джона на спину, навалился на него сверху и запустил обе руки в его волосы; их губы почти соприкоснулись. — Во второй раз я имел в виду конкретно это, — пояснил он, целуя его в уголки рта.

Шерлок поднял голову и вздохнул.

— Любовь ведь должна быть бескорыстной? Твоя именно такая, — он подпер голову локтем и погладил Джона по щеке. — Никому и в голову не придет назвать бескорыстным меня. Если я люблю тебя, то должен думать прежде всего о твоих интересах, правильно? Не знаю, получится ли у меня. Если бы ты захотел уйти от меня, если бы тебе было лучше без меня, отпустил бы я тебя? Если бы существовал способ тебя остановить, воспользовался бы я им?