Сердце огня и льда. Леди
Шрифт:
Не могла не думать, что было бы, если бы в катакомбах я согласилась на предложение Бевана уйти с ним.
Моя единственная отдушина – встречи с Пушком во время прогулок по парку. Я знала, в какой беседке Валерия пила второй чай по утрам, если погода благоприятствовала, и ходила туда каждый день. Не присоединялась к наследнице и её свите, даже не приближалась к самой беседке, просто ждала неподалёку среди деревьев, когда Пушок почует меня и прибежит поздороваться. По крайней мере, с псом играть не запрещено и в его присутствии моё сопровождение сразу отступало, стараясь исчезнуть из поля зрения. Мы находили какую-нибудь ветку или Пушок приносил один из своих мячиков и на полчаса я могла притвориться,
Дворец гудел, готовясь к приезду принца из Альсианы и завтрашнему балу, но нас с Пушком эта суета не касалась. Сегодня пёс принёс мячик, и я бросала его снова и снова, а Пушок находил и тащил обратно, то в одной пасти, то в другой. Все эти дни погода, точно назло, стояла хорошая, солнечная и, глядя на плывущие по небу белые облачка, мне всё сильнее хотелось сбежать отсюда, вырваться на свободу. Пусть и прежняя моя свобода была только иллюзией, временной передышкой, но даже иллюзия способна раздразнить обещанием большего, обещанием целого мира, которого, по сути, я никогда не видела по-настоящему.
– Госпожа Ритт?
Я вздрогнула от неожиданности, Пушок, нёсший мячик из кустов, бросил его на полпути и метнулся к вышедшей на лужайку Валерии.
– Ваше императорское высочество, – я присела торопливо в кривеньком реверансе – надо признать, делать реверанс, будучи в брюках, довольно странно.
Из-за деревьев появился сопровождавший меня сегодня наёмник, шагнул к девушке, но Валерия смерила мужчину взглядом холодным, повелительным.
– Я наследница трона и будущая правительница этой страны, и я желаю побеседовать с госпожой Ритт наедине.
– Ваше императорское высочество, у меня приказ… – начал наёмник, но Валерия жестом перебила его. Пёс повернулся к мужчине, и левая голова зарычала негромко, угрожающе, обнажив клыки.
– У меня тоже. Вот мой приказ – оставь нас.
Наёмник помедлил, однако всё-таки отступил под сень деревьев. Девушка погладила левую голову и приблизилась ко мне. Пушок потрусил следом, уселся на траву рядом с нами.
– Какие исполнительные джентльмены, – заметила наследница безмятежно.
Я натянуто улыбнулась. Мне не нравилась Катаринна, не нравился её акулий оскал и насмешливый, пренебрежительный взгляд. Валерию же я почти не знала, мы редко виделись, и всё наше общение сводилось к вежливым приветствиям.
– А я-то всё гадала, на кого Пушок меня променял? – продолжила девушка. – Оказывается, на вас. Помню, столько внимания он прежде уделял только леди Айшель Ориони. Три года назад у нас даже было маленькое совместное приключение – у меня, леди Ориони и Нордана. Оно стало для меня хорошим уроком. Люди притворяются, будто любят вас, говорят нежные слова, обещают своё сердце навек, а на самом деле используют в своих интересах, подчас самых меркантильных и грязных. Знаете, с тех пор мне всегда отрадно видеть тех, кого связывают настоящие чувства, кто не боится пойти за своим любимым в огонь, воду… или дворцовое подземелье.
– Вы… знаете? – я посмотрела настороженно на Валерию, улыбающуюся беззаботно, словно мы обсуждали природу и погоду.
– Мне многое известно, особенно происходящее на территории дворца. Я учусь у лучших и однажды стану императрицей. Что же тогда, мне принять на службу мамину агентурную сеть? Они всё равно преданы ей, не мне, а если они так легко готовы сменить хозяина, то стоят ли моего доверия? Поэтому я плету свою, новую, с теми, кто готов служить мне, будущей правительнице империи. Впрочем, я пришла не для обсуждения моих или маминых шпионов. Вчера вечером Пушок отлучился ненадолго – вы, наверное, знаете, что я не
– Послание? – повторила я едва слышно, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
– К сожалению, мне придётся передать вам его на словах, – лицо девушки оставалось спокойным, невозмутимым, зато я наверняка побледнела. – Саму записку я уже сожгла, хранить её слишком рискованно.
– От кого?
– От странствующего рыцаря, твёрдо намеренного вызволить прекрасную принцессу из заточения в высокой башне.
Беван? Да он с ума сошёл! Передавать мне тайное послание, к тому же через Пушка и наследницу?! Риск чересчур велик, о чём он только думал?!
– Он совсем обезумел, – пробормотала я.
– Мне кажется, он влюблён в вас, – Валерия наблюдала за мной пристально, заинтересованно.
– Тем хуже для него.
– Отчего же? Разумеется, я не претендую на хорошее знание мужчин, но думаю, тот, о ком мы говорим, лучше и приятнее того, с кем вы… живёте.
– О ком вы? – в первую минуту я не поняла, кого наследница имела в виду.
– О правой руке моей матери.
Папа. О нашей родственной связи Валерия знать не может, считает, как и все, что я его любовница.
– Что было в записке? – спросила я несколько резче, чём требовалось.
– Он вас помнит и знает, что вы помните его. Запах не лжёт. Вас обманывают и используют. И вы с ним встретитесь.
– Как? Когда? – я с трудом сдерживалась, чтобы не повысить голос, не схватить стоящую передо мной миниатюрную девушку и не начать трясти, словно яблоню в сбор урожая.
– Об этом не было ни слова, – пожала плечами Валерия.
– Вы уверены? – подозрительно уточнила я.
– Полагаете, я могу обманывать вас?
Я разговаривала с принцессой, наследницей престола непозволительным образом, сочла, будто Валерия может скрывать правду, умалчивать о чём-то. Но что мне ещё делать? Мои близкие врали мне, я не знала, кому теперь верить, кто стоит доверия.
– Послушайте, госпожа Ритт, – девушка почесала левую голову за ухом, – я не знаю, насколько хорошо вы знакомы с Рейнхартом…
– Я знаю его всю свою жизнь… вернее, думала, что знала.
– Рейнхарт с самого моего детства присутствовал в жизни моей, моих родителей и нашей страны. Я всегда боялась его, считала чудовищем, а сейчас боюсь ещё больше. Империя, моя страна, моё наследство разваливается, все папины мечты и чаяния пошли прахом. Мне известно, что Рейнхарт тоже возлагал особые надежды на империю, поэтому сейчас он пытается удержать и нашу страну, и рассыпающийся орден, но более чем очевидно, что даже он не сможет воевать на два фронта, вести две игры. Папин опыт общения с братством подсказывает, что Рейнхарту придётся делать выбор и в случае необходимости его заставят сделать выбор в пользу ордена. И тогда братство откажется от нас, только предварительно Рейнхарт выжмет нас досуха, использует все наши возможности, раз уж реализовать долгоиграющие планы не получится, и выбросит нас, как всегда выбрасывал прочий отработанный материал. Мама видит выгоду в союзе с братством в целом и с Рейнхартом в частности, она сделает если не всё, то многое, чтобы сохранить его – и союз, и свои отношения с Рейнхартом. Однако я вижу лишь, как он тянет нас на дно. Если будет заключён брачный союз с Альсианой, придётся освободить Феоссию – это одно из условий Его величества Энрике Девятнадцатого. Мама – не без наущения Рейнхарта, разумеется, – предлагает поделить территорию Феоссии, часть нам, часть им, почти единая огромная страна, новая великая империя. А я думаю, зачем нам даже половина Феоссии, что мы с ней будем делать? Военные кампании удовольствие дорогое, не для нашей нынешней экономики.