Сердце-океан
Шрифт:
Я не смотрела на него и не отвечала, понимая, что он пытается спровоцировать меня на дерзость. Но мне было не до этого. Заканчивались последние глотки моей жизни. Он еще раз проверил крепость веревок, затянул и без того крепкие узлы и зачем-то отодвинул упавшие на мое лицо волосы.
– Я с большим удовольствием пронаблюдал бы за тем, как тебя будут разрывать в клочья, но, увы, не могу. Меня ждут мои новые наложницы,-продолжал он с усмешкой.-Но просто так, не простившись, я не могу уйти. Нас ведь многое связывало.
Он взял в ладони мою голову и поцеловал
Он ушел с усмешкой на лице, и ворота с грохотом закрылись за ним. Арагун светил мне прямо в глаза, а вокруг не было ни души: поместье Мариуса располагалось за городом. Рядом несла свои воды великая река Тэан-Винь. Она брала свое начало далеко на севере в землях варваров и могла бы унести меня далеко отсюда. А теперь она станет свидетелем моей смерти. Какой же зловещий отблеск перекатывали сейчас ее волны.
Кажется, перед смертью должна была проноситься перед глазами вся жизнь. Но почему-то ничего подобного не происходило. В голову лезли лишь какие-то глупые мысли. Я жалела о том, что так и не успела как следует выспаться перед смертью.
В последнее время это мое желание затмевало даже мечту о свободе.
С другой стороны высоких стен послышались лязг цепей и ругань. Гомусов выпускали на свободу. Раздалось несколько звонких металлических ударов: их приковывали к проволоке. Через несколько мгновений они появятся здесь. И они наверняка уже почувствовали мой запах.
Может быть стоило принять смерть мужественно? Не кричать, не молить о пощаде и помощи? Может быть принять свою участь с гордо поднятой головой? Но когда тебе вцепится в горло зубастая пасть и ты почувствуешь боль, которую нельзя будет даже выкричать, станет уже не до гордости, ни до храбрости… Я повернула голову насколько могла назад. На стене, ожидая кровавого зрелища, стояли охранники. Их очень позабавит, если я буду вопить заранее, поэтому лучше молчать до последнего…
До последнего! Как я не хотела, чтоб эти несколько мгновений стали для меня последними… Как страшно, как жутко ждать смерть…
Мне захотелось закричать этим людям, что стояли за моей спиной, чтоб они сжалились надо мной и отвязали от столба. Как же они жестоки! Как безжалостен Эктор! Почему они меня так ненавидят?!! Я не заслужила ненависти! Вся моя вина заключается лишь в том, что я - бигару.
Я - бигару? О чем я говорю? Разве я бигару? Разве я гордая и свободолюбивая, разве меня боятся рабовладельцы? Неужели свобода у меня вместо крови? Да нет же!!!
Я просто слабая девчонка, которой очень не хочется умирать…
– Эй, вы! Там, на стене! Ждете, что я затрепещу и буду умолять вас спасти меня от гомусов?!! Не дождетесь!!!-крикнула я, не жалея связок, обращаясь к охранникам.-Я не стану молить о пощаде! Смотрите, как умирает настоящая бигару!
Мой язык почему-то
Из-за угла показались три пары горящих глаз. В темноте стали вырисовываться косматые силуэты. Со стены послышался свист и улюлюканье. Охранники подначивали гомусов. Они жаждали увидеть расправу.
По моей спине забегали крупные мурашки, но через мгновенье я почувствовала, как покрываюсь испариной, а еще через пару секунд у меня, несмотря на жаркую ночь, начался страшный озноб. Гомусы настороженно приближались ко мне, принюхивались и внимательно разглядывали. Возможно, они проверяли, нет ли у меня оружия, и не могу ли я навредить им. Я смотрела на них в упор, не пряча глаз. Невозможно спрятать взгляд от собственной смерти. Еще несколько мгновений мне осталось жить.
Пока они поймут, что я крепко привязана и беспомощна, только эти несколько секунд. И вот уже прошла - одна.
Вторая.
Третья.
Все! Самый крупный зверь, оглушительно рыкнув, бросился ко мне. Я зажмурилась и вопреки своей воле громко вскрикнула.
Вслед за этим со стены раздался дружный хохот вперемешку с раздосадованным рычаньем и противным металлическим лязгом. Ничего не понимая, но уже с надеждой, я открыла глаза и увидела, что цепи гомусов за что-то зацепились, и чудовища не могли двигаться дальше. Они царапали землю когтями, разбрасывая сухие комья, и разъяренно вопили совсем близко от меня.
Через минуту ко мне пришло понимание, что все было подстроено нарочно. Цепи умышленно чем-то заклинили. Расчет Эктора был верен: он не хотел убивать меня, но заставил пережить самые ужасные минуты в моей жизни. Он все правильно придумал, но так и не дождался от меня ни раскаянья, ни паники. Никто не увидел ужаса в моих глазах, потому что их скрыла ночь; никто не услышал стенаний и жалоб, потому что я не произносила их вслух. Теперь я не жалела о том, что не стала унижаться перед ними. Но мне ведь еще предстояло пережить целую ночь в напряжении и постоянном ожидании, что цепь оборвется, и гомусы разорвут меня. Но почему-то уже не было так страшно.
По затихающим разговорам и насмешкам, я поняла, что охранники Мариуса расходятся.
Самое интересное они уже увидели, и теперь пора было отдохнуть. А девчонка пусть помучается одну ночь. Она бигару, и поделом ей!
Как только голоса совсем утихли, гомусы неожиданно перестали рычать и рваться.
Они сели на землю как-то странно, почти по-человечески, и чутко стали приглядываться ко мне. Мне снова стало жутко. Теперь я отчетливо видела в их глазах разум. Но не успела я еще и удивится этому, как тут же пришлось не поверить своим ушам.