Сердце-океан
Шрифт:
Теперь временем побега стал день. Ночью гомусы выходили на работу, да и охранник на сторожевой башне постоянно маячил. Зато днем, особенно после обеда, когда жизнь замирала во дворе Мариуса, можно было попытаться. План был прост: мы собирались улизнуть среди бела дня именно через клетку гомусов. Замок, что висел с обратной стороны клетки и открывался другим ключом, не был для меня проблемой.
Я все еще не утратила своих земных навыков. Оставалось лишь выбрать подходящее время, и оно вот-вот должно было наступить. Это было время весенней ярмарки, когда по Тэан-Винь плыло множество торговых судов с рабами, пряностями,
Но не все было так просто.
Я прекрасно понимала, что буду нужна своим новым друзьям лишь до тех пор, пока они не окажутся на свободе, а потом ничто не сможет защитить меня от их острых зубов. Не исключено так же, что они берут меня с собой лишь в качестве запаса пищи в дорогу. Вот мне и предстоял выбор: поверить им и сбежать вместе или оставаться в поместье и ждать следующего удобного случая, который может скоро и не представиться. А если узнают, что это я отпустила гомусов, он может не представиться больше никогда.
Решение было трудным, но я должна была принять его. Но вдруг дело приобрело совершенно иной оборот. Это случилось всего за день до начала весенней навигации.
Наложницы Мариуса и Эктора захотели развлечений. И ничего не доставило бы им большего удовольствие, как устройство свадьбы рабов, унизительной и глумливой клоунады.
Это была жестокая игра, подобная шутовским свадьбам карликов в земном восемнадцатом веке. Невесту выбирали из числа страшненьких или старух, а женихом, напротив, становился самый молодой и здоровый раб. Могло быть и наоборот, суть не к тому сводилась. Красавицам доставляло удовольствие наряжать уродину, тешась этим контрастом, но после они забывали о ней, веселясь на празднике и устраивая вакханалии. А потом, устав от плясок и возлияний, они со своими хозяевами, потешаясь и глумясь, провожали "молодых" на супружеское ложе.
Сначала невестой должны были назначить Рипшу, старушку лет семидесяти. Но Эктору пришла в голову более оригинальная мысль: сделать невестой меня.
Поскольку внешне я не была уродиной, его дэшу были разочарованы. Им оставалось надеяться лишь на то, что не подкачает жених. Но Эктор не торопился назвать его имя, видимо, выбирал. Но для меня это стало последним доводом в пользу побега с гомусами. Я могла бы вынести плетки, но такое унижение… Лучше уж быть съеденной Варком и его кровожадными товарищами.
Глухо вздрогнули толстые прутья решетки, я прижалась к ним лицом.
– Я с вами, гомус Варк!
Варк встрепенулся и злобно зарычал. Были еще тусклые сумерки, когда луны уже скрылись, а Антэ был еще далеко, поэтому он не сразу узнал меня.
– Это я - Скубилар. Я иду с вами!
– Ты все-таки решилась?
– Да!
– Именно сегодня?
– И ни днем позже. Медлить нельзя.
– Это как-то связано с предстоящей свадьбой?
– Ты попал в самую точку.
– Странно, что Эктор выбрал невестой тебя. А жених кто?
– Тебе интересно?!-вспылила я.-Можешь остаться и посмотреть, а я смываюсь отсюда!
– Не кипятись, Скубилар. Охранник смотрит.
Я оглянулась.
– Расчет его прост,-говорила я, отправляя куски мяса в клетку,-он хочет, чтоб я навсегда забыла о свободе, превратившись в бабу - производительницу бесплатных рабов. А чтоб семейная жизнь не показалась мне райской, он так тщательно выбирает мне мужа, что до сих пор еще не нашел достойной кандидатуры. И судя по тому, как он меня любит, это должен быть либо редкостный урод, либо мерзавец, каких свет не видывал.
– Так когда же мы осуществим наш план?-спросил Варк.
– Через три дня свадьба. А через день-два по реке поплывут уже сотни лодок, и здесь будет такая суета, что нас никто и не заметит. Только нужно будет сразу же раздобыть для вас широкие хитоны, чтоб хотя бы в сумерках вас могли принять за людей.
– Где их раздобыть?
– Это я беру на себя, не волнуйся. В прошлой жизни я была воровкой.
Итак я была полна решимости и соблюдала тщателную конспирацию. Мне приходилось изображать крайнее страдание и уныние, дабы порадовать Эктора и усыпить его бдительность. Я работала как всегда больше всех, и иногда даже выполняла что-то за Рипшу, у которой уже стали отказывать руки. В помещение, располагавшемся рядом с кухней хозяина, я гладила огромным утюгом белоснежные туники его наложниц. Дверь была открыта, и я услышала знакомые голоса Мариуса и его главного помощника.
– Эх, жалость!-воскликнул наш хозяин.-Такой заказ пропадает!
– Ты что Мариус?-спросил надсмотрщик.
– Мне прислали заказ на мальчишку для охоты, а у меня, как назло сейчас ни одного мальчишки. И поймать не успеем. Отправлять уже сегодня.
– Что за охота?-заинтересовался Эктор.
– Охота на раба. Это только здесь так принято, поэтому ты и не знаешь. Знатные господа раскошеливаются, чтоб погоняться по лесам и оврагам за живым человеком.
Я оторвалась от своего занятия и прислушалась, поскольку любопытство мое разыгралось не на шутку.
– На человека охотятся словно на зверя?-спросил Эктор.
– Не на человека, а на раба,-поправил его Мариус.-Охота есть охота, трофей есть трофей.
– И они его убивают?
– Если быстро поймают, то убьют, конечно,-пояснил работорговец.-Но бывали случаи, когда парня оставляли у себя в качестве раба, если он показывал достаточное проворство и изрядно веселил господ.
– А если рабу удается сбежать?
– Хм, это вряд ли. От таких-то охотников,-усмехнулся Мариус.- Впрочем я слышал, что существует указ консула, по которому рабу, избежавшему такой участи на охоте, дается вольная с подписью самого прокуратора.
Они ушли, унося с собой свой разговор, а у меня отчего-то отчаянно запрыгало сердце. Вольная за подписью прокуратора! Вот что мне нужно! Ну, почему я не мальчишка?!! А чем я хуже? А может быть…
Вечером Эктор куда-то уехал, и краем уха я услышала, что он должен был вернуться лишь завтра. Тогда я решилась на разговор с хозяином. Я знала, что Мариус ни за что не согласится вызвать на себя гнев граждан Рима, подсунув им девчонку вместо парня. Но скупость его не знала предела, и на этом можно было сыграть. Когда я заявила о своем намерении участвовать в охоте, он сначала громко рассмеялся.