Сердце пацана
Шрифт:
Так, хоть бы спал спокойно, змей! Но нет же… Вертелся, как заведенный. Окно дуло, одеяло было крохотное, а стена холодная. Так и проходила моя первая ночь с Беловым. Не так признаться, я себе ее представляла. Где свечи? Где страсть? Где нежный шепот в ухо и…
Вздохнув, пошевелились. Нога затекла, да и спина тоже…
— Мышка, — вдруг позвал меня Белов.
— М-м-м? — приподнялась на локтях и полуобернулась на парня.
— Мышка, — блаженно улыбался он с закрытыми глазами.
Чего это он?
Нахмурившись, приподнялась
— Б-белов, — шепнула, но в ответ мне донесся храп.
И как это понимать?! Это и есть то самое женское разочарование, о котором постоянно трещала Фролова?! Что ж, в таком случае я ее понимала…
От столь обжигающей и крепкой хватки, мне стало не по себе. Неуклюже повела ногой, но Белов лишь сильнее сжал руку. Кажется, он все еще спал, а ежели нет, то это был весьма странный способ соблазнения.
А вообще странная это была штука… Бесстыдно держал меня почти у бедра он, а стеснялась я!
Герман снова дернулся и на сей раз пнул меня в щиколотку. Заворчал, хмыкнул и засопел. Дрых, как убитый. Робко пальцем ткнула его в плечо, но тот и ухом не повёл. Точно убитый! Вздохнув опустилась на подушки, но уже лицом к Герману.
Когда он снова зашевелился, неуверенно опустила руку на его грудь. Белов тотчас же успокоился, и на сей раз мои конечности не пострадали. Медленно, двигаясь почти по миллиметрам, ужиком примостилась около него, а после, уж совсем обнаглев, положила голову ему на грудь. Сопение прекратилось, а я замерла, боясь быть разоблаченной.
Все, Дунька, кабздец пришел! Сейчас он проснется и скажет, что ты маленькая извращенка! Спихнет и шутить станет! А я… Я всего лишь спать хотела! В объятиях и тепле, на крепком плече…
Все перестало существовать. Только звук моего сердца в голове и замершая тревога. Однако, Герман меня не спихнул. Причмокнул губами, убрал руку с ляжки, дабы пристроить ее на талии и притянул к себе. Улыбнувшись, закрыла глаза и моментально погрузилась в сон…
Грудь на которой я спала неожиданно стала быстро опадать и подниматься. Еще не до конца проснувшись, потерлась об нее щекой и зевнула. Так тепло, уютно…
Эх, лепота!
Ноги вытянула, потянулась…
— Бобриха, ты долго будешь об меня тереться? — услышала около уха, хриплый голос.
Вздрогнув, подскочила и вылупилась на Белова. Тот нахально ухмыльнувшись, приподнял бровь.
— Ай-ай-ай! — притворно пожурил он меня и цокнул. — Это ж надо! Пока я спал, вздумала соблазнить меня?
Сглотнув, смущенно опустила глаза, теребя в руках краешек одеяла.
— Ничего я не…
— Пф-ф, вот так вам девушкам и доверяй! Только одно вам надо!
— Б-белов! — вскрикнула, пуще прежнего краснея.
— Ну, а че? — хмыкнул и потянулся. Одеяло сползло вниз, обнажая рельефную, но самую удобную в мире грудь. — Бабам можно,
— Да ну тебя, — обиженно брякнула, порываясь встать.
Дурында! В каком измерении находились мои мозги, когда я решила уснуть на его груди?
— Куда? — рявкнул и перехватил меня, а затем и вовсе уложил возле себя и заботливо укрыл одеялом по самое горло. — Лежи, я не против, — подмигнул. — Но не ерзай, — предупредил, — а то у меня стояк.
Мне послышалось? Два раза моргнула и втянула воздух в легкие.
— Мышь, я мужик, а ты привлекательная девушка, — прошелся он бесстыжими зенками по мне. Казалось, что у этого парня глаза-рентгены, что смотрели сквозь одеяло, или же до неприличия развитая фантазия. — Ну и это нормальное явление. Мы в школе проходили. Ты тогда точно была, — хихикнул. — Такая ботанша, как ты не могла этого не запомнить, — щелкнул меня по носу.
Я и не забыла. Да и могла ли?! Он же после этого урока меня чуть со свету не свел своими шутками-минутками. Каждую! Каждую перемену меня терроризировал, фашист!
— Вот и хорошо, — еще раз зевнул и провел рукой по моим волосам. Жест, который заставил мои пальчики на ногах поджаться в трепете.
— Ты хоть выспалась? — спросил.
Я неопределенно пожала плечами. Что мне жаловаться, в самом деле?
— Поспи еще, мышка, — нежно провел по волосам, захватил прядку и покрутил.
— А ты?
— Спи, — поцеловал в лоб.
Все еще стесняясь, но чувствуя себя смелой как никогда, прижалась ближе, закрыла глаза и уплыла.
Проснулась от того, что хлопнула дверь, а в постели стало пусто.
Кинув взгляд на часы, достал сигарету, зажигалку, подкурил и затянулся.
Кайф!
Со вчерашнего вечера не курил, а сейчас уже обед. Бобриха на меня хорошо влияла. Вспомнив алые щечки чудачки, криво ухмыльнулся, но тут же мою челюсть повело.
В паху стало тесно. Ублюдок был крайне возмущен и протестовал. Ну согласитесь, его тоже можно понять. Молодой организм, тестостерон, гормоны, а я ни-ни. Вероятно, так выглядела жизнь монаха, и не сказать что она была мне по душе. Однако, трахать пустоголовых кукол, а после этими же руками прикасаться к мышке, это как помочиться в церкви. Мерзко! Потому и держал обет. Хоть порой и тяжко было. Охренеть, как тяжко! Но держать ее в своих руках такую хрупкую, женственную, отзывчивую было высшей наградой за мучения.
Это не простая похоть и даже не страсть. Возможно, я всегда знал что с ней будет по-особенному. Возможно, даже поэтому сторонился и вел себя, как мудак. Знал, что если прикоснусь, то больше не отпущу. Не захочу отпускать.
Мне понадобилась вся моя чертова сила воля, что откровенно говоря разваливалась под каблуком Бобрич, чтобы сдержаться. Не опрокинуть ее на спину и не сделать с ней такое, что мучило меня в сегодняшних снах. Такое, от чего бы она задыхалась и повторяла мое имя в бреду и восторге.