Сердце разбитой кометы

Луганцева Татьяна Игоревна

– Флешка… Флешка… – задумалась Тоня. – А она какая?

– Вытряхивай сумку, – приказал Трофим, и вскоре в его руках появился небольшой предмет, похожий на зажигалку.

– Это не моя, – замотала головой Антонина. – Неужели из-за этого пострадали два человека?

– Не отходи от меня ни на шаг! – строго приказал Трофим. – Надеюсь, теперь, когда мы вместе, от тебя отстанут.

– Ага, и пристанут к тебе. Смысл тогда во всем этом? – вмешался Никита.

– Согласен, со мной может быть опасно, но одну Антонину я тоже оставить не могу. Не сейчас, по крайней мере. Да и в полицию надо сообщить

наши догадки, пусть ищут тех, кто мог следить за Антониной.

– Бедовая баба, – икнул Михаил.

– Наоборот, очень везучая! Два раза избежала смерти! – поправил его Трофим. – Просто в рубашке родилась…

– В пеньюаре… – хмуро хмыкнула Тоня.

– Что? – не расслышал или не понял он, задумчиво глядя на Тоню.

– А… проехали… – махнула она рукой.

Захар Зиновьевич очень старался казаться радушным хозяином. Он накрыл хороший стол и сильно суетился. Оно и понятно было почему. Трофим сразу же заявил, что оплатит все. Еще он связался со следователем в Москве, а тот с коллегами в Питере, которые быстро вывели его на тех, кто занимался убитыми в поезде и отеле. И буквально через час к компании в ресторане присоединился неприметной внешности мужчина с внимательным взглядом и тихим, спокойным голосом.

– Подполковник Соловей, – представился он.

– Чего? – не понял Михаил, который успел уже опять напиться.

– Что так официально? – улыбнулся Трофим.

– Максим Юрьевич, – ответил мужчина.

– А Соловей кто? Где? – не понимал Миша.

– Я. Фамилия у меня такая, – ответил подполковник.

– Соловей! Прикольно! – вдруг засмеялся Михаил под осуждающим взглядом Трофима. – Не могу! Подполковник Соловей! Умереть не встать!

Но Максим Юрьевич оказался с юмором.

– Больше тебе скажу! Я надеюсь, когда-нибудь стать полковником Соловьем. Ну, не орел я, не орел.

Максим Юрьевич еще раз, уже для всех, рассказал историю, начавшуюся еще в Москве. Самым неожиданным стало то, что два трупа, в поезде и в отеле, конечно, не были объединены в одно дело. А теперь между ними появилась явная связь. И это была Антонина.

– Я как черная метка. Я не знала, честное слово, что если уйду со своего места в купе и его случайно займет другой человек, то этого человека убьют. Если бы я только знала, то я бы никогда! – сказала Антонина, чувствуя леденящий душу холодок страха.

Их посиделки затянулись за полночь. Максим Юрьевич все время находился с кем-то на связи и мрачнел с каждым разом все больше и больше. Затем они вышли с Трофимом из зала, но спустя несколько минут вернулись.

Антонина напилась и последнее, что она запомнила, это были слова Максима Юрьевича, обращенные к Никите:

– Я бы на вашем месте так не радовался, потому что вы должны понимать, что совершили преступление, подставив другого человека.

– Да понял я уже все! Объяснили! – ответил ему Никита. – Не хотел я…

«Не виноватый я, она сама подвернулась под руку», – почему-то закончила за него мысль Антонина и уснула, уткнувшись лицом в тарелку. Но еще какое-то время она слышала голос Трофима. Так, наверное, засыпает собака у ног хозяина, спокойная, что он рядом…

Глава 14

Пробуждение

было долгим и мучительным. Конечно, Антонина знала, что после обильных возлияний утром бывает сильно нехорошо. Но что это будет настолько нехорошо, она не предполагала даже в страшном сне. Ее интересовал только один вопрос: как долго будет продолжаться стук у нее в голове? Антонина даже не сразу решилась открыть глаза и посмотреть по сторонам. А когда решилась, увидела, что лежит на большой кровати, а рядом с ней то ли полулежит, то ли полусидит Трофим в черных шелковых пижамных штанах. На коленях у него лежал ноутбук, и он на нем что-то очень быстро печатал. Антонина поняла, что стук раздается не у нее в голове, это стучит Трофим по клавиатуре, и это было хорошо. Но вот то, что они лежат вместе в одной постели, а она ничего не помнит, это было плохо. Она залюбовалась его великолепными плечами, и Трофим, словно что-то почувствовав, посмотрел на нее и перехватил ее взгляд.

– Очнулась? То есть проснулась? – улыбнулся он, чем добил Тоню окончательно.

– Вот «очнулась» – именно то слово.

– Перепили вчера, – кивнул Трофим. – Ты отрубилась прямо в ресторане, по классическому варианту.

– Это как? – спросила она.

– Лицом в салат, – пояснил он.

– Да? Все-таки в салат… Ну, и как я выгляжу? Майонезная маска пошла мне на пользу?

– Ты всегда в отличной форме, – хмыкнул он.

– А здесь как я… как мы оказались? – осторожно поинтересовалась она.

– Мы вовремя тебя подхватили и отнесли в отель. Благо это рядом, – щелкал он кнопками на компьютере.

– Понятно. Конкретно, кто нес? – спросила она.

– Это так важно? Ну, я нес. Ты не тяжелая.

– Но почему я здесь с тобой? – допытывалась Антонина.

– А куда надо было? Отель Никиты, здесь и живем! Не забывай, он несколько провинился перед тобой.

– Я помню, такое не забудешь.

– А я обещал быть рядом, чтобы защитить, – сказал Трофим.

– Но это не означает, что и в постели ты должен лежать рядом, – не согласилась Тоня. – Мы с тобой уже говорили на эту тему.

– Как будто в первый раз! – фыркнул он, с новой силой припадая к компьютеру.

– Да как ты можешь? – вспыхнула она.

– А что?

Монитор слегка подсвечивал его мужественный профиль.

– Циник! Извращенец!

– Реалист, – поправил Трофим Антонину.

– Это была ошибка, я тебе уже говорила! Не надо мне об этом напоминать. Это не по-мужски!

– Я так не считаю. Хотя не думай, что я тебя насиловал вчера. Не пользуюсь беспомощностью женщин – раз, да и сам находился не в лучшей кондиции – два. Так что не переживай! Спали исключительно как добрые старые друзья. Ты еще и храпишь, кстати…

Антонина не нашлась что ответить. Она снова посмотрела на его накачанное тело и поймала себя на мысли, что не хочет корчить из себя недотрогу. По большому счету она должна была радоваться, что оказалась с ним в постели.

– Или ты хотела поехать к своему знакомому Михаилу? – с усмешкой в глазах покосился на нее Трофим. – Извини, но он тоже был не в кондиции. Мы его на такси отправили.

– К черту вашего Михаила. Больше всего я бы хотела, чтобы меня оставили в покое! – вспыхнула она. – Отвернись!