Сердце Рима
Шрифт:
– Доктор Вайзер! – позвала Энн, направляясь к кабинету. Наставник мог и вовсе не заметить отсутствия электрики. Он часто работает при выключенном свете, пользуясь только подсветкой мониторов. Это его расслабляет. Вот и сейчас из-под двери виднелась мерцающая голубоватая полоска.
Энн дернула за ручку и вошла.
– Доктор Вайзер! – позвала она, озираясь.
Прозрачная доска, за которой располагался тускло-светящийся монитор, походила на какую-то потустороннюю материю, исписанную рунами. Часть из сегодняшних записей была стерта, словно доктор неосторожно махнул рукой.
Пронзительный
– Кто вы? Как сюда попали? – дрогнувшим голосом спросила она, отступая еще на шаг назад.
Стремительному продвижению чужака мешали плотно стоящие узкие стеклянные столы с колбами. Этот кабинет не зря называли «лабиринт Вайзера».
– Я вызову охрану! – предупредила Энни, понимая, что едва ли это испугает незнакомца. Но ей нужно было протиснуться вперед, к доске, за которой находился стол Вайзера, где на телефонном аппарате располагалась тревожная кнопка. Иногда наркоманы атаковали лабораторию в надежде добыть запрещенные препараты.
Наткнувшись на очередной стол, мужчина легко перепрыгнул через него. Энни вскрикнула и, делая шаг, поставила ногу на что-то округлое. Девушка потеряла равновесие и полетела на пол, выронив пакет с пирожками. Край ее халата увлек за собой стопку с записями по вакцине, что лежала на краю стола. Опрокинутая доска чудом не грохнулась на нее сверху, упершись в стол. Сквозь толстое стекло, испачканное маркером, Энни видела освещенного мониторами незнакомца, который угрожающе возвышался над ней. Пытаясь подняться, девушка посмотрела под ногу, и тогда только увидела, на чем оступилась. Это была рука. Рука доктора Вайзера, лежащего ничком на полу в луже собственной крови. Энни бы непременно закричала, если бы могла. Ужас, поднявшийся от пяток к самому горлу, стал комом, кровь отлила от конечностей, она ощутила невероятную слабость, даже сонливость.
– Не трогайте меня, – прошептала она убийце, который наклонился к ней. – Пожалуйста…
– Вы убиваете их, – произнес он на английском, который Энни знала плохо и смогла вспомнить его слова только спустя несколько часов, и только тогда же – понять их смысл. – Убиваете невинных. Я должен вас остановить.
Энни оттолкнула его руку, уперлась в него ногами, но когда увидела клинок возле своего лица, то как-то сразу лишилась сил. Ее парализовало. Лицо убийцы было совсем рядом, она видела трещинки на его сухих губах, шрам на небритом подбородке, следы крови на манжете кофты.
Быстрые шаги по коридору заставили незнакомца
– Стэн! – истошно закричала Энни, но ее опередило чудовище в человеческом обличье. Отпустив ее, убийца метнул нож в грудь стоящего в дверном проеме парня.
Тот глухо крякнул и выронил тяжелый фонарь.
Энни оттолкнула незнакомца, оказавшегося к ней боком, но встать не успела. Он ухватил ее за горло, и как раз в этот миг топот множества ног эхом раздался на этаже.
– Не двигайся! Руки подними!
В лабораторию вбежало трое охранников. Наверняка, они были убеждены, что имеют дело с наркоманом. Не дождавшись реакции, один из них сделал предупредительный выстрел в потолок, разбив несколько лампочек. Тогда убийца сорвался с места и бросился к охранникам. Одного он оттолкнул плечом, другому в считанные секунды свернул шею, но третий успел выстрелить, и на этот раз пуля угодила в плечо безумца. Того швырнуло на стену. Зажав рану, убийца сгруппировался и головой буквально протаранил стоящего на пути охранника, не давая тому снова выстрелить.
Энни на четвереньках ползла под столами, и, наконец, уперлась в стену. Когда дальнейший путь оказался невозможен, она сжалась, обхватив колени руками, и так лежала, пока снаружи не послышалась сирена.
Полночи ей пришлось провести в полицейском участке, снова и снова рассказывая, что случилось в лаборатории, потом сидеть в коридоре с неприятным ярким светом и затоптанным полом, ждать, а потом опять рассказывать. Когда ее отпустили, уже светало. В съемную квартиру Энни вернулась на такси. Соседка, с которой они пополам платили за аренду, уже спала и, вероятно, не одна, если только этот мужской свитер на диване не возник сам по себе. Выпив увеличенную дозу успокоительного, Энни ушла к себе в комнату. Почти час она лежала, глядя в потолок, слушая нарастающий гул машин, которых становилось все больше. Наконец, под действием таблеток она сумела уснуть.
Настойчивый звонок в дверь заставил ее проснуться. Перед глазами все плыло, в голове шуршал песок. Энни проспала около двух часов и чувствовала себя немного пьяно.
– Ева! – хрипло прокричала она, надеясь, что соседка услышит. – Ева! Открой!
Энни ударила кулаком в соседнюю стену. Никакой реакции, а звонок в дверь не прекращался. Резкий звук въедался в уши подобно штопору.
Энни с трудом поднялась, завернулась в плед, который давно служил ей одеялом, и, шаркая огромными тканевыми тапками, направилась к двери.
На пороге стоял мужчина, который был в таком идеальном костюме, с такими идеально уложенными волосами и безукоризненно подобранным парфюмом, что Энни захотелось провалиться сквозь землю. Она стояла напротив него растрепанная, заспанная, в сползших тапках-зайцах и в клетчатом пледе по подбородок.
– Вы к кому? – спросила девушка сипло и тут же прокашлялась.
– Анна Маис? – он смотрел так, будто не замечал ее вида. А, возможно, и ее саму.
– Да…
«Наверное, из полиции», – подумала она. Мужчина протянул ей конверт без указанного адреса.