Сердце Рима
Шрифт:
– Госпожа, вы едва…
– Помоги!
Он усадил ее. Нечесаные волосы спрятали под платок. На плечи легла грубая накидка. Несмотря на теплое солнце, Лорин знобило. Преодолеть восемнадцать ступенек до порога дома оказалось не так просто. Ноги ослабли, и Дестан почти нес госпожу.
– Идем скорее, – повторяла она. – Я хочу хотя бы увидеть их. Проститься.
У нее был жар, и все могло закончиться смертью, но Дестан знал, что нынче не время для голоса разума. Есть в жизни моменты, когда стоит идти наперекор рассудку.
Едва переставляя ноги, Лорин шла.
– Позвольте мне, госпожа, – Дестан, не дожидаясь ответа, подхватил ее, истощавшую, на руки и понес к порту как можно скорее.
Один квартал точно вечность. Когда они вышли на пристань, судно отходило в море, освобождая место в переполненном порту.
– Поставь.
Лорин тяжело привалилась к стене склада, глядя на отдаляющийся корабль. Он медленно расправлял паруса, точно огромная морская птица, готовая подставить крылья под ветер.
– Мне жаль, госпожа, – проговорил Дестан, переводя дыхание.
– Так даже лучше, – на губах Лорин появилась улыбка, которая стоила огромных трудов. – Что защитит их надежнее, чем неведение?
Лорин замолчала и продолжала смотреть на корабль, даже когда тот скрылся за белыми парусами других судов. День клонился к вечеру, но они не спешили уйти из порта. На свежем воздухе Лорин стало неожиданно лучше. Она лежала на мелких камнях у самого берега моря, и хоть не имела сил поднять голову, но легкий румянец на щеках говорил о том, что жизнь возвращалась к ней.
– Ты думаешь, что я жестока? – спросила она своего слугу, когда солнце едва коснулось горизонта.
– К себе – беспощадны, – подтвердил он. – Я видел немало безумцев. Одни ради золота готовы были на все, другие – ради своего бога. Но вы жертвуете всем ради ответов на вопросы, которые не решат ничего в вашей жизни. Стоит ли оно того?
Лорин чуть улыбнулась:
– Ты служил Харди и мне. Тебе известны тайны, о которых не знает большинство людей. Неужели ты сам не задаешь себе вопросы?
Дестан задумчиво молчал, глядя на белую пену прибрежных волн, на то, как прозрачная вода просачивается сквозь камни.
– Нет, госпожа. Я знаю достаточно, чтобы быть умнее прочих. Но не хотел бы знать столько, чтобы стать несчастным, как вы.
Лорин тихо рассмеялась и тут же закашлялась. Приступ долго не проходил, но когда дыхание выровнялось, она ответила:
– Я знаю далеко не всё. Но ты прав. В Англии говорят: «любопытство убило кошку». Должно быть, знания для меня ценнее всего золота мира. И не только золота. Это моя страсть. И мой бог.
Лорин смотрела на горизонт, пока солнце не скатилось в воду, и пока граница между морем и небом не растворилась в сумерках.
Гёттинген. Германия. 1763 год
Гостиница «Король Пруссии» стояла в удобном месте: достаточно близко от дороги, чтобы не пришлось искать, но с пристойной территорией, где не станут рыскать бродяги. Подоспевший конюх с удивлением посмотрел на всадницу. В такой мороз и метель, что разыгралась нынче, увидеть красивую женщину, которая
– Скорее, – Лорин возбужденно вышагивала вперед, направляясь к двери. – Мы не должны его упустить.
– Госпожа, мне кажется, вы гоняетесь за призраками, – недовольно произнес Дестан, кутаясь в шерстяную накидку. От холода его темная кожа посерела, под глазами блестели слезы, то и дело грудь сотрясало могучее чихание. – То, что я слышал об этом человеке, заставляет думать, что он бесстыдный лжец!
– Нам ли не знать, как часто ложь прикрывает правду?
В трактире было жарко от сытого камина и тесно из-за собравшегося люда. За своими столами сидели лишь единицы, остальные сгрудились вокруг чего-то. Чтобы лучше рассмотреть – поднялись на лестницу и соорудили пирамиду из стульев. Кто-то взгромоздился на плечи товарищей. То и дело раскатывались во все углы взрывы хохота.
– Да брешет он! Брешет! – пьяно восклицал мужичок, которого взашей выпроваживали вон к дверям мимо вошедших Лорин и Дестана.
– Похоже, мы вовремя, – улыбнулась она, поправляя прическу.
Ее спутник чихнул и что-то процедил сквозь зубы.
– Куда прешь, ты… о, простите, фройляйн, – обдав Лорин перегаром, улыбнулся редкими зубами мужчина, снимая с головы видавшую вид треуголку.
Услышав его слова, остальные понемногу стали расступаться, не зная, чему отдать предпочтение: истории, которую увлеченно слушали, или же прекрасной незнакомке, неожиданно скрасившей их общество.
– … Тогда я уперся ногой в морду медведя, останавливая его огромную слюнявую пасть с клыками, каждый из которых был длиной с мою ладонь! – говорил рассказчик, сидящий в кругу всеобщего внимания. – И что вы думаете?! Зверь ухватил меня за ногу!
– Вранье! Чистое вранье! – возмутился один из слушателей. – Как же ты высвободился от зверя? Или же вернулся из Преисподней?
В ответ на эти слова все вновь рассмеялись.
– У меня есть доказательства, мой недоверчивый друг! Монстр покалечил мою ногу! – с этими словами рассказчик снял сапог и чулок, поднял ногу так, чтобы все увидели отсутствие двух пальцев.
Шумный вздох всех окружающих заставил героя довольно улыбнуться. Но едва он заметил стоящую в первых рядах женщину, как невероятно смутился, спрятал поврежденную конечность под лежащую рядом накидку и поправил сползший на бок парик.
– О, фройляйн, прошу прощения за эту непристойность, если бы я знал…
Лорин отметила для себя, что не является единственной женщиной в трактире, но вряд ли тот, к кому она пришла, беспокоился о мнении служанок и кухарок. Людям благородного происхождения свойственно не замечать тех, кто ниже их по статусу и крови.