Сердце Рима

Кроу Макс Ридли

Алекс резко поднял голову, как если бы его соседка вдруг надула бумажный пакет и со всей силы ударила по нему рукой.

– К Лорин? Что ты имеешь в виду?

– Подключиться, – шепотом пояснила она. – Уверена, она что-то еще хочет мне сказать. У меня такое чувство, будто разговор не завершен, понимаешь?

– Вообще-то нет, – от его настороженного взгляда ей стало не по себе. Будто доктор изучает пациента, которого опрометчиво собрался выписать раньше срока и вдруг обнаружил симптомы прогрессирующего недуга. – Это не кино о призраках. У Лорин не может быть неоконченных

дел, она не может говорить с тобой. Она мертва. Все, что ты видишь – воспроизведение памяти, давнее прошлое.

– Тогда считай, что запись прервана неудачно, – Ника раздраженно отвернулась. Ему не понять, и остальным тоже. Никому, кроме тех, кто был там и видел то, что и она. Кем стала для нее Лорин? Нет, не подругой – они никогда не говорили, а разные эпохи лишают их общих черт. Сестрой? Что ж, пожалуй. Связь, которую трудно объяснить словами. Лорин стала второй жизнью Ники. Возможно – лучшей ее частью.

– Ника.

– Отвянь, – огрызнулась она, дернув плечом. Еще одну порцию нотаций она не выдержит. В голове звенит. Чертова зона турбулентности.

– Я думал, тебе это понадобится.

Ника обернулась. Смартфон. Он протягивает ей смартфон. Девушка подняла вопросительный взгляд на него и снова на потухший экран.

– Фотки хочешь свои показать?

Алекс закатил глаза и от бессилия рассмеялся.

– Бери. Ромен передал вместе с журналом «Голландца». Из его личного архива.

– Ну, знаешь, он привлекательный, но не настолько, чтобы, – Ника провела пальцем по экрану, снимая блокировку, и, наткнувшись глазами на текст, воскликнула, – офигеть!

– Примерно то, что я ожидал услышать, – с усмешкой заметил Алекс.

Ника прочла несколько строк печатного текста, чтобы убедиться в своей правоте. Да, это адаптированный дневник Лорин! Вторая часть.

– Откуда он у них? – шепотом спросила она.

– Трофей после стычки с тамплиерами на Востоке. Это та часть, что была в монастыре. Возможно, это и не погружение в анимус, но немного похоже.

Ника удивленно посмотрела на него. Секретные документы, к которым он сам дает доступ? Это пугало.

– И ты не возражаешь, что я его прочту? – уточнила девушка.

– Как раз собирался вздремнуть, – Алекс откинул спинку сидения назад и удобнее устроился, насколько позволял рост и расположение кресел в эконом-классе. – Посторожишь телефон?

Он закрыл глаза и отвернулся. Ника посмотрела на сидящую возле Алекса Сэб, но та только качала головой под ритм, слышимый из наушников.

Отвернувшись к окну и развернув экран горизонтально, она приступила к чтению.

Османская Империя. Бодрум. 1762 год

Теплая весна заливала портовый город янтарными лучами. В комнате под самой крышей было душно. Рой мух взбивал застоявшийся воздух. Воркующие на окне голуби, услышав глухой кашель, шумно взлетели в прозрачное синее небо.

В дверях появился мавр небывалого роста в простой рубахе, с обритой головой. Он подбежал к кровати и, приподняв голову лежащей женщины, помог ей выпить воды из плошки. Вода потекла по щеке, подбородку, на грудь. Уложив ее,

он бережно промокнул влагу платком. Жар понемногу спадал, и все же она горела. Испарина выступила на лбу, щеки запали, вокруг глаз потемнело. Она казалась такой беззащитной, уставшей женщиной, которую лишь упрямство задерживает на пороге смерти. Упрямство и то лекарство, что Дестану удалось раздобыть на рынке. Ему не хотели продавать. Слишком дорого. Но моряк из Боливии сказал, что это средство было добыто инками и спасало жизни правителей. К счастью, он не обманул. Госпожа Лорин шла на поправку, хотя по-прежнему не ела. Ее тонкие запястья теперь казались хрупкими, как стекло, а кожа – такой же прозрачной.

– Госпожа, – ненавидя себя за данное обещание, позвал он. Ей будет больно услышать вести. – Госпожа, вы меня слышите?

– Ты мешаешь мне спать, – ответила она, еле шевеля губами и не открывая глаза.

– Вы велели разыскать их.

Ее веки дрогнули, с усилием поднялись.

Когда они прибыли в порт, Лорин не смогла сойти на берег. Дестан нес ее на руках и не отпускал, пока не нашел дом, готовый их приютить. Семь дней он пытался проникнуть в Бодрумскую крепость и узнать о молодом командующем Сафаре Аль-Матаре. Но узнал лишь три дня назад. Ассасин оставил службу в крепости и должен был немедленно отправляться в Константинополь. Вокруг султана сгущались тучи.

– Ты видел их? – спросила она. Пересохшие бледные губы потрескались, на них виднелись потемневшие капельки крови.

– Видел, – уклончиво ответил он. – Ваши дети здоровы.

– Должно быть, ему было с ними не просто, – слабо улыбнулась Лорин, глядя в потолок. – Джек кого угодно сведет с ума, а Мэри… она, наверное, стала красавицей. Мне нужно скорее встать на ноги, забрать их. У него едва ли хватает времени, чтобы заботиться об Элис и Брендане…

Она замолчала, заметив, что Дестан отвел взгляд в сторону. Не к добру.

– Говори, – твердо приказала она.

– Сафар Аль-Матар не слишком усердствовал в опеке над вашими детьми, – произнес мавр глухо. – Этим занималась женщина. Его жена.

Лорин еще миг смотрела на него, будто надеялась услышать извинения за нелепую шутку. Затем с еле слышным вздохом устало перекатила голову на другой бок.

– Это хорошо, – ее голос звучал, как и прежде. Только Дестан видел, как высушенные болезнью глаза увлажнились. Истинная леди не прольет ни слезинки, пока рядом кто-то есть. Пусть даже и слуга, что выносил за ней ночную вазу и утирал ее лицо после рвоты. Это другое. – Значит, они были в добрых руках. Как только я встану на ноги…

– Их корабль отправляется из порта.

Увидев растерянность в ее глазах, Дестан испытал сожаление, но дав однажды слово, он был вынужден держать его. Лукавство было бы неуместным.

– Задержи его, – быстро сказала она.

– Уже. Но не так просто умолять капитана придержать корабль, имея лишь жалкие гроши и пустые обещания. Если бы вы позволили обратиться к ассасину.

– Нет! Что я могу сейчас? Чем я им помогу? – Лорин резко начала садиться, и тут же обессилено упала обратно на кровать. – Помоги мне встать.