Сердце Сумерек
Шрифт:
Данаани пожала плечами.
— Боюсь, теперь это невозможно. Мне пришлось запечатать Путеводную нить, потому что кхистанджуты напали на мой след. Их нужно было остановить.
— Невозможно? Что это значит?
— Это значит, что я не могу вернуть тебя обратно. Ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Кроме того, боюсь, ты слишком опасна, чтобы оставаться и здесь тоже.
Она кивнула на моируки, увитые черными орнаментами порчи. Зато сверкающая отметка их с Хадалисом связи исчезла, и я явственно видела ее пульсацию даже сквозь перчатки
Наверное, если бы меня со всех силы впечатали в стену, мне было бы легче. Даже если бы сожгли заживо — болело бы не так сильно. Я честно пыталась собраться с силами, найти еще немножко сил, чтобы переварить услышанное, но не смогла. Вот так я, Машка Семенова, как последняя слабачка, беспомощно сползла на пол и потихоньку заплакала, прикрывая лицо дрожащими руками.
Никто не говорил, что у этой сказки будет счастливый конец, ведь так?
У принцессы есть муж, верный защитник и мужчина, который ее любит.
А у меня порча, которая меня уничтожит.
Наверное, даже Спящая красавица проснулась бы в гробу, чтобы сказать мне, что я неудачница.
— Маа’шалин, пожалуйста, не плачь. — Рогалик присел около меня. Что у него с голосом? Говорит так, будто у него кость в горле. — Все веснушки промочишь.
— Мы что-нибудь придумаем, — таким же сиплым голосом сказал Хадалис, пристраиваясь рядом. — Обязательно.
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, посмотрела, как странно на коже смотрятся черные вензеля. Как вообще странно смотрятся мои руки: более тонкие, с редкими веснушками, которые еще можно рассмотреть в зловещем орнаменте.
— Спасибо, — только и смогла сказать я в ответ на внимание мужчин. Ком стоял в горле, и даже попытка его проглотить не увенчалась успехом. Что-то отчаянно сдавливало грудь, напоминало о том, что даже во всей этой гадости я все равно не одна. По крайней мере, сейчас мне очень хотелось в то верить.
— Ты же та самая девчонка, которая поставила на место Темнейшего, забыла? — напомнил Граз’зт. — Не вот та крылатая дрянь, которая обжимается в углу с моим братом, а ты. Твоя светлая голова.
— Ты ни черта не знаешь, Граз! — встрял Тан.
Ох, лучше бы он этого не делал. Потому что лицо Рогалика мигом переменилось. До того, как заговорил брат, было видно, что он изо всех сил пытается сдерживать себя, и необходимость быть внимательным с одной нерадивой попаданкой была хорошим поводом. Но стоило Тану открыть рот — и Граз’зт словно с цепи сорвался. Он медленно поднялся, распрямился во весь свой немалый рост.
— Присмотри за ней, крылатка, — бросил через плечо, не поворачивая головы. — Пока я потолкую с любимым братом.
И, знаете, мне впервые в жизни не хотелось остановить неминуемую драку. Потому что кто-то тут очень заслужил, чтобы из него выколотили все дерьмо.
Рогалик не стал с ним церемонится. Я видела, то Тан пытался как-то предугадать его действия, но все равно не смог подготовится, и первый удар пришелся справа ему в челюсть.
А потом Граз’зт просто налетел на него, как ураган, колотя так отчаянно, будто от количества ударов зависела его собственная жизнь. И я поняла, что Тан не защищается. Он даже не пытался поднять руки, позволял брату бить себя, как будто знал, что это — единственный способ хоть как-то уменьшить родившуюся между ними ненависть.
— Хадалис! — Принцесса напомнила о своем существовании, когда Тан уже валялся на полу с лицом, похожим на свежий фарш. — Ты должен меня защищать!
— Ты не заставишь меня вступаться за твоего любовника, — ответил он холодно, помогая мне подняться на ноги. Да уж, в своем человеческом обличии я ему даже до плеча не достаю.
— Ты поклялся, — настаивала она.
— Судя по тому, что я вижу, происходящее с Таном никак не отражается на твоем физическом состоянии.
И тут Данаани все-таки сделала глупость — она попыталась подставиться под кулак Рогалика. Он с легкостью поймал ее за руку и сжал запястье так сильно, что принцесса взвизгнула и встала на цыпочки, с мольбой глядя ему в глаза.
— Никогда больше так не делай, — тяжелым шепотом предупредил он. — Я никогда не причиню женщине физическую боль, но ты, маленькая дрянная принцесска, моя жена. И в моей власти отправить тебя так далеко, что даже брат не найдет за все отмерянные нам пять сотен лет. Поэтому очень тебя прошу, больше не давай мне повода делать то, что мне и так хочется сделать.
— Ты ничего не понимаешь! — выкрикнула Данаани. — Никогда не понимал! И вот он тоже. — Данаани ткнула пальцем в сторону Хадалиса.
Тот лишь крепче сжал челюсти.
— Ну так объясни мне, принцесска, потому что, Десятеро и Один мне свидетели, я зверею и даже боги вам не помогут, когда чаша моего терпения иссякнет.
Вместо ответа Данаани присела на колени около Тана, плача, подняла его голову дрожащими руками. Тот едва мог дышать, но все же нашел силы на одно единственное:
— Расскажи ему.
— Тебе нужна помощь, — глотнув слезы, ответила она.
— Лучше делай, как он говорит, — поторопил ее Рогалик. — В отличие от тебя, он знает, что получил по заслугам и вполне потерпит, да, Тан?
Вряд ли брат бы ему ответил, даже если б мог.
— Я любила тебя, — не поднимая головы, сказала Данаани. Зло, обиженно, как будто могла укусить словами. — Я никого и никогда так не любила, как тебя, Граз’зт. С того самого дня, как ты спас меня от фанатиков, в моем сердце всегда был ты. Я росла — а любовь никуда не исчезала.