Сердце Сумерек
Шрифт:
Я повернулась и увидела Тана, который безучастно выбирал оружие на стойке.
— Убирайся, — предупредил его Хадалис и выступил вперед, прикрывая меня своим плечом.
Тан проигнорировал его слова. Не знаю, что за медицина тут у них, но на его лице практически не осталось следов вчерашнего «братского разговора по душам». Только синяк на правой скуле и припухшая синюшная спинка носа выдавали его недавнее знакомства с кулаками брата.
— Вот, — Он попытался подойти и протянуть мне пару кинжалов, но Хадалис ему помешал. Тан тяжело выдохнул. — Послушай, я не собираюсь причинять ей вред.
— А я собираюсь
— Осторожнее выбирай выражения, селунэ, — сказала Тан, глядя на Хадалиса так, что у меня мурашки по коже побежали. — То, что я дал Гразу себя избить, вовсе не означает, что ты сможешь проделать то же самое. Ты — не моя родная кровь, и я, уж поверь, с радостью выпущу тебе кишки.
Я физически чувствовала, что Хадалис готов ответить, поэтому сделала первое, что пришло в голову — вынырнула из-за его плеча и взяла предложенные Таном кинжалы. Их лезвия были размером с две моих ладони, узкие и изящные, а по весуони оказались раза в два легче меча.
— Я попробую, — строго глядя на Хадалиса, сказала я.
— Со мной, — тут же добавил Тан.
— Задницу свирша тебе! — погрозил Хадалис, но я и на этот раз его остановила.
— Я сказала, что попробую. Ты же сможешь меня защитить?
Тот уверенно кивнул, а Тан лишь хмыкнул.
Мы вышли в центр двора. Но Тан не спешил нападать на меня, для начала он пару раз обошел меня вокруг. Потом переложил один из кинжалов в моей руке так, чтобы держала его обратным хватом.
— Ты должна нападать и держать оборону. Ты слишком маленькая, Маа’шалин, и тебе нужно много и долго учиться, чтобы овладеть искусством боя и пытаться противостоять мне или ему. — Он кивнул на угрюмого Хадалиса.
— Но у меня нет времени.
— Поэтому нужно использовать то, чего у тебя в избытке — ты можешь напасть первой, потому что никто не ожидает от такой мелочи сопротивления. Твой противник будет думать, что ты не сможешь даже защищаться. И ты должна убить его до того, как он поймет, что ошибся.
Кажется, я понимала, куда он клонит.
— Зачем ты это делаешь? — спросила я, когда Тан помогал мне правильно поставить ноги. — Я ведь просто коробка, в которую твоя Данаани положила всех своих демонов.
— Потому что я не сволочь, — сказал он коротко. И, помедлив, добавил: — И мне известно, что любуюошибку, даже самую страшную, можно исправить. — И с широкой улыбкой, продолжил: — А еще этот крылатый парень лучший воин селунэ, но никудышный учитель.
— А ты?
— А я отличный воин и отличный учитель, — хмыкнул Тан.
«И тот еще задавака», — мысленно ответила я, но пререкаться не стала. Я видела его в бою и знала, на что он способен. Возможно, у Тана есть свои скрытые мотивы находиться сейчас здесь, но я не буду лезть в бутылку, потому что прекрасно знаю, что оступиться может каждый. И, чего уж там, он целиком прав насчет неспособности Рогалика стать хорошим правителем. Не все рождаются с даром тонко чувствовать интригу и не каждому дано не бояться делать гнусности, если от этого выиграет государство. С самого начала было понятно, что у Тана врожденный дар дипломатии, а у Граз’зта даже терпения поговорить с собственным отцом не хватает.
— А теперь попробуй меня ударить, — Тан развел руки, показывая свою беспомощность. Само собой — показную.
— Куда? — спросила
— В самую незащищенную точку конечно же. И туда, куда ты наверняка не промажешь даже при самом неблагоприятном исходе. И очень советую не долго раздумывать над этим решением, Маа’шалин, потому что твой враг не будет ждать, пока ты соизволишь его убить.
Я ударила наобум, раньше, чем он закончил говорить. Самой незащищенной выглядела шея, но до нее мне было не так просто достать, поэтому в качестве цели остановилась на нижней части живота. Просто подскочила и попыталась его ранить, а потом, когда он ловко, будто танцор, увернулся от моего кинжала, занесла еще один удар.
Конечно же, мне было проще ранить тень, чем зацепить этого парня. Но одобрение в его взгляде придавало мне сил.
— Очень хорошо, — подбодрил он. — У тебя есть природное чутье. Еще раз, но теперь не думай о том, что не сможешь. Увидь, что смогла.
Я чувствовала себя как какой-то парнишка из старого боевика, который пришел в обучение к шаолиньскому монаху и тот постоянно заваливал его провокационными вопросами и метафорами, которых никак не понять, пока не снизойдет «прозрение». Надеюсь, я до своего прозрения все-таки доживу.
Если не вдаваться в подробности, то большую часть дня я провела на тренировочной площадке. Здесь же мы и пообедали, и даже поужинали. И, похоже, здесь нас никто не собирался беспокоить. Правда, пару раз Хадалис с Таном чуть не подрались под предлогом демонстрации мне профессионального поединка.
Под конец дня, когда на улице уже основательно стемнело, а я исчерпала все возможные и невозможные лимиты своих сил, учителя сжалились и позволили мне распластаться прямо на вытоптанном песке дворика. Я так и валялась там, на спине, с широко раскинуты руками, жадно глотая воздух. Если так пойдет и дальше, то через пару дней я превращусь в выжатый лимон. А ведь между прочим, я знакома с физическими нагрузками и знаю, где пределы возможностей моего тела.
— Я могу отнести тебя на руках, — предложил Хадалис, когда моя попытка встать не увенчалась успехом. Он присел на корточки и с выжиданием ждал моего ответа. — Ты измотана.
— Не так давно тебя это совершенно не волновало, — заметил Тан, убирая наше оружие обратно на стойку. — Кажется, если бы я не напомнил, что Маа’шалин простой человек, ты бы загонял ее, как лошадь.
Хадалис поморщился, но, положа руку на сердце, Тан нисколько не лукавил — лучший воин селунэ разве что не пинками заставлял меня подниматься снова и снова, и именно Тан остановил его рьяные попытки.
— Она должна уметь защищаться, а мы потратили день впустую! — Хадалис в сердцах хватанул воздух пустой ладонью, поднялся, глядя на меня так, будто дни моей жизни уже посчитаны.
— Впустую можно потратить лишь тот день, который проведен в лености, — философски изрек Тан и, подумав, добавил: — Она все равно учится, пусть и медленнее, чем тебе хотелось бы.
Защитничек, тоже мне.
Дав мне немного отдышаться, Тан протянул руку, помогая встать. Я отряхнула песок, то и дело охая, словно старушка. Уже воображаю, какая «замечательная» крепатура будет завтра утром — к гадалке не ходи. Но самое страшное даже не это, а то, что мне придется заново разогревать мышцы, чтобы повторить сегодняшний урок.