Сердце убийцы
Шрифт:
— Хочешь получить свое лекарство от всех болей?
Арчи невольно улыбается, предвкушая щекочущую волну медикаментозного тумана. Даже слюнки потекли.
— Да.
— По максимуму?
— Нет. Не хочу галлюцинаций. Начинает мерещиться моя жизнь, Дебби, как меня ищут…
— Тогда только амфетамин и кодеин?
— Да.
— Добавить таблетку кодеина?
— Да. — Арчи сглатывает слюну.
— А ты меня попроси об этом!
— Можно мне лишнюю таблетку кодеина?
Греттен улыбается.
— Можно.
Она подходит к столу возле стены, отсыпает из пузырьков
Транквилизаторы подействуют через пятнадцать минут, и на это время Арчи пытается абстрагироваться от собственного тела. Греттен садится на стул рядом с кроватью, складывает руки на коленях, как послушная девочка, и наблюдает.
— Почему ты решила стать психиатром? — Шеридан «оживает» после долгого молчания.
— Я не психиатр. Просто начиталась книжек.
— Но у тебя же есть медицинское образование?
— Работала в больнице, медсестрой приемного отделения. — Улыбается. — Но из меня получился бы великолепный врач, как думаешь?
— Я, наверное, не смогу ответить на этот вопрос объективно.
Оба замолкают, но у Греттен язык чешется.
— Хочешь узнать о грязной семейке, в которой я росла? — спрашивает она. — Как меня били, насиловали в детстве?
Арчи отрицательно мотает головой.
— Нет, — говорит он глухим голосом, медленно ворочая языком. — Не сейчас.
Лицо начинает покалывать, затем приятное зудение растекается по всему телу. Просто оставайся здесь, в подвале, приказывает он себе. Не думай о Дебби. Не думай о детях. Вообще не думай. Просто лежи.
Греттен смотрит изучающим взглядом. Протягивает руку и дотрагивается до его лица. Шеридан уже знает, что это ласковое прикосновение предвещает очередную жестокую пытку.
— Я хочу тебя убить, Арчи, — произносит Греттен тихим, добрым, безмятежным голосом. — Мечтала об этом долгие годы. И воображала, как это сделаю.
Лоуэлл нежно проводит кончиком пальца по мочке его уха. Ему это приятно. Дыхание становится ровнее по мере того, как кодеин снимает боль переломанных костей, разорванных тканей.
— Ну так убей.
— Хочу воспользоваться жидкостью для промывки сточных труб, — говорит она, будто делится соображениями относительно того, какое вино поставить на праздничный стол. — Прежде я всегда давала им выпить большое количество, и смерть наступала очень быстро. — На ее лице написано радостное возбуждение. — Но с тобой хочу проделать это медленно. Хочу понаблюдать, как ты агонизируешь. Будешь пить гадость понемногу. Одну столовую ложку в день. Мне интересно, на сколько тебя хватит, как проявится воздействие отравы на организм. Хочу растянуть удовольствие.
Арчи выдерживает ее взгляд и думает: сколько же изуверского дерьма в такой на вид добропорядочной и очень красивой женщине!
— Ждешь моего благословения? — язвит он.
— Ты обещал хорошо себя вести! Я же отправила посылку Генри. Как ты просил.
— А, значит, это часть твоих фантазий? Мне полагается добровольно сесть на ядовитую диету?
Греттен
— Я все равно убью тебя, Арчи, — заявляет она с холодной уверенностью. — Могу разрезать на кусочки и посылать их один за другим твоим детям. Либо мы сделаем так, как мне хочется.
Шеридан прикидывает за и против. Впрочем, и так ясно, что на самом деле она не предлагает альтернативного решения. Ей нужна полная и абсолютная власть над ним. В его распоряжении остается единственное оружие — сохранять хотя бы видимость способности мериться с ней силами.
— Ладно, — соглашается пленник. — Но при одном условии.
— Каком?
— Четыре дня, не больше. Если я не умру от этого пойла за четыре дня, ты убьешь меня другим способом.
— Договорились! — Голубые глаза убийцы светятся азартом. — Начнем прямо сейчас?
Арчи видит, что она едва не сучит ногами от нетерпения. Молчаливым кивком он признает свое поражение. Греттен энергично вскакивает со стула и направляется к длинному столу у стены. Там она наливает в стакан воды, берет с полки мензурку с золотистой прозрачной жидкостью и возвращается с тем и другим к Арчи.
— Будет жечь, — инструктирует она. — Смотри, не поперхнись! Я тебе зажму нос и сразу дам запить водой. — Наполняет столовую ложку жидкостью из мензурки и подносит к его рту. Знакомый тошнотворный запах ударяет в ноздри. — Готов?
Арчи теряет ощущение реальности происходящего. Не он, а кто-то другой находится здесь, в подвале, наедине с Греттен Лоуэлл. Детектив открывает рот, похитительница сжимает ему пальцами ноздри, проталкивает ложку до самого горла и там опрокидывает. Пленник проглатывает. Греттен подносит к его рту стакан с водой, и он жадно пьет, стараясь потушить обжигающее пламя, которое вспыхивает сначала в горле, потом стекает по пищеводу. Охваченная паникой нервная система вырывается из наркотического дурмана и на секунду возвращает его в прежнее физическое состояние. Шеридан корчится и прикусывает язык, подавляя приступ рвоты. Через некоторое время самое неприятное проходит, Арчи обмякает и лежит, хватая ртом воздух. Греттен держит его голову в ладонях.
— Чш-ш-ш! — успокаивающе шипит она. — Хороший мальчик. — Гладит по волосам и несколько раз целует в лоб. Затем сует руку в карман и достает шесть больших белых таблеток овальной формы. — Добавка за примерное поведение, — объявляет Лоуэлл. — Отныне будешь получать столько кодеина, сколько пожелаешь!
Глава 28
Сьюзен провела субботний день в работе над вторым очерком и теперь, отправив его электронной почтой в редакцию, принимала пенистую ванну в ознаменование этого события. Ванная комната Великого писателя была радиофицирована, но девушка не любила слушать музыку в час омовения. Она погружалась в размышления, и музыка только мешала. По прошествии получаса ванна остыла; пальцами ноги Сьюзен отвернула кран с горячей водой и не закрывала, пока хватило терпения. Она чувствовала, как горит порозовевшая кожа и кровь приливает к лицу. Ей нравилось такое состояние, когда жара вытесняет все остальные ощущения.