Сердце ведьмы даром
Шрифт:
– В этот раз, как видишь, обошлись без нее, – и друг даже вздрогнул от воспоминаний, смердящих аммиаком, ацетальдегидом, альдегидами, терпенами и прочими ароматными соединениями, коими славятся мусорки любого поселения континента, – но спасибо тебе ещё раз…
– …Раз в двадцатый уже… – вставил свое ценное, неудержимое я.
– …что вытащил тогда из той реальной помойки! – было дело, спасал приятеля после его очередного замеса на спор.
– Когда-нибудь тебя, всё-таки, засекут, – я добавил в голос больше беспокойно-укоризненных нот.
– Ну
– Отработаешь… Конечно, отработаешь, ты этим шесть лет занимаешься.
Дюк боднул меня в плечо, а я отвесил ему подзатыльник. За лёгкой мальчишеской перебранкой мы и добрались до столовой.
– Как кураторство прошло? – взгромоздив на стол поднос, полный снеди, задал вопрос младший Тейт.
– Как обычно, – усмехнулся я, – завтра профессор Кнайф знатно повеселится за счёт второгодок.
– Опять раньше времени сорвались?
– Ага, набросились на беднягу Крипера, когда он только на разведку вылез. Ни совести, ни уважения к древним разумным тварям Пустоши.
– Какие кровожадные второгодки пошли! – еда исчезала в недрах худосочного тела со скоростью света.
– И знаешь, кто переломил ход избиения младенцев? – с прицелом задал вопрос я, точно зная, что правильного ответа от Дюка не дождаться: не дооценивал он свою младшую сестрёнку, впрочем, так же, как и большинство мужчин весь женский род.
– Младший Вальяс? Или Герт? Говорят, парни уверенно лидируют в общем зачёте второкурсников, – подтверждая мои ожидания, наследник Тейтов пошел грести не в ту сторону.
– Да щас!.. – предвкушение реакции приятеля так и жгло в груди. – Я этих двух олухов едва из-под удара вывел, слишком зарвались, слишком были самоуверенны.
– Семейные ценности, – хмыкнул Дюк, уплетая по второму кругу ещё одно первое и второе. – Нам, аристократам, позволительна некоторая заносчивость.
– Смотря где, – не согласился я, четко понимая, что на поле боя никаких реверансов и скидок на род не будет. Там либо ты, либо тебя. – А героем этой вылазки стала твоя сестра, дружище! Она достаточно быстро разобралась в происходящем и организовала из трольего безобразия вполне себе приемлемый отряд юных боевиков. И Крипера она раскусила, не сразу, конечно, но все же…
Внезапно перед моим лицом на уже опустошенный поднос свалился конверт с семейной гербовой печатью.
– О! – воскликнул Дюк, обрадовавшись письму, как родному. – Оно, всё-таки, нашло тебя! Два дня в твою комнату ломилось, пока ты прохлаждался на практике.
На сообщение из дома я смотрел, как на опаснейший боевой артефакт. Чуть шевельнешься не так, и будет такой бумс, бамс и хрямс, что не каждый-то и выжить сможет.
Движением руки, только магией, предпочитая не дотрагиваться до бумаги, я распечатал конверт, освободил плотный картонный лист кремового тона с вензельными буквами в заглавии – "Приглашение на брачное торжество".
С самым черным предчувствием я пробежался глазами по строчкам
Дюк в последний момент успел подхватить свой едва ли на половину опустошенный поднос, а я уже с ревом больного животного, красной пеленой на глазах и едким дымом вместо воздуха в лёгких переворачивал наш стол.
Храбрецов спасти мой поднос вместе с посудой не нашлось, поэтому он улетел в паре со столом.
Звук ломающейся мебели, грохот разбивающейся посуды и звон металлических столовых приборов разукрасили своей мелодичностью тихий ужин студентов и преподавателей.
Куратор Мэдхали подскачила ко мне буквально через несколько секунд, но я лишь рыкнул на ее вмешательство, что в порядке и сам справлюсь.
Нужно было уходить подальше от глаз общественности и тормозить разворачивающиеся во всю мощь родовые силы, а происшествие в столовой академия переживет. Всего лишь очередная выходка Его Бешенства! Наследник рода Файтов в который раз продемонстрировал свой непростой характер!
Бесят!
Аррррр!..
Энергетическая воронка уже высвободила свои кнуты и стегала жгучими плетеными ремнями меня по бокам, подхлестывая, подначивая, подзуживая, целеустремляя.
– Я сваливаю, – едва сдерживаясь, чтобы не рычать, выцедил я, и широким шагом двинул прочь.
Что в прошлый раз помогло успокоить силу? Правильно! Поглощение ведьминского резерва. Значит, хватаем любую ведьму и отдаемся на волю глубоких поцелуев.
О, а вот и первая желающая…
Вурдалакам всех в пасть, мне не легчало.
Совершенно.
Абсолютно.
Никак.
Каждая не та ведьма лишь добавляла раздражения, подливая во внутреннюю агонию ещё больше горючего топлива.
Не тот вкус, не тот цвет, не та сила.
А сообщение от отца и без того выжигало нутро. "Рады вам сообщить, что брачная церемония между наследниками родов Файт и Римс перенесена на первый весенний день. И пусть весна откроет молодым дорогу счастья и взаимной любви".
Ачешуеть какая чушь!
Отец, конечно, подложил не просто свинью, целого свинорылого вурдалака на блюдечке с золотыми вензелями!
Брачный обряд изначально планировался на лето после моего выпускного, но, по видимому, нежданно-негаданный приход Сиолы в мою обитель сладострастия и порока внёс свои ужасающие коррективы в сроки отмеренной мне свободы.
– Рик! – это озабоченный на все части тела приятель следовал за мной, подсовывая то одну, то другую ведьмочку.
Девчонки, должно быть, думали, что это какая-то акция невообразимой щедрости от снизошедшего до них вниманием аристократа и сами падали в мои неверные объятия, позволяя заглатывать себя поглубже да пожестче.
И это нихренашечки не помогало.
Мы обошли с Дюком почти все ведьминское крыло, в коридорах уже давно был погашен основной свет и лишь полуночные светильники оставались свидетелями нашей разнузданности и безнравственного разврата.