Сердце волка
Шрифт:
Наставник усмехнулся и опустил взгляд в чашку, скрывая повлажневшие глаза.
— Я понимаю. Как её зовут?
— Рональда.
— Надежда… Красиво. Так что ты хотел спросить у меня, Дэйн?
Нарро сжал кулаки.
— Спросить… да, хотел. Я тысячу раз проходил по деревне белых волков за эти тринадцать лет. И в доме родителей Рональды я был, если не ошибаюсь, дважды. Но я ни разу не чувствовал её запаха, не ощущал присутствия! Разве это возможно? Сегодня, даже вернувшись с игрищ, я продолжал чувствовать её запах. Он далеко, но я его слышу. Я не понимаю, Форс… Тринадцать лет! Ей ведь тринадцать… Как я мог…
— Как ты мог за эти годы умудриться не ощутить присутствия дэрри?
— Где уж мне до тебя, Форс, — хмыкнул Нарро, и маг выразительно глянул на него.
— И не поймёшь — то ли ты мне сейчас комплимент сделал, то ли намекнул, что я бываю ещё большим дураком, нежели ты.
— И то, и другое.
— Ладно уж, — Форс вновь отхлебнул из кружки, — прощаю. У тебя в Арронтаре от сытой жизни совсем мозги склеились, раз ты таких очевидных вещей не понимаешь. Лесу нужно прощение, и не просто прощение, а прощение дартхари. Двоих оборотней. Но прежде чем прощать, надо, чтобы было, за что это делать. А если бы ты воспитал Рональду в любви и покое, как рассчитывал, кого и зачем ей прощать?
— Значит, Арронтар.
— Значит.
Даже во сне Нарро почувствовал, как невидимая рука коснулась его щеки и легко погладила. Лес просил прощения.
— Тебя не очень-то заботит проклятье, Дэйн, я знаю. Ты бы предпочёл избавить от боли одну Рональду и сделать её счастливой. Но лес… он считает иначе. И он имеет на это право. В конце концов, именно он сделал вас такими…
— Изгоями?
Форс вздохнул, закатив глаза.
— Арронтар наделил вас силой, и я не только про магию. Я ещё и про силу духа. Ты знаешь, какое количество юных оборотней умирало там? Сколько убегало и не возвращалось? А ты смог вернуться. И стал дартхари, первым настоящим дартхари за столько лет. Ты ведь знаешь, что победить предыдущего — это ещё не всё? Сам лес признал тебя Хозяином, и ты занял место, принадлежащее тебе по праву. Как сильнейший. Арронтар сделал всё, чтобы случилось именно так. Благодаря тебе он обрёл новую надежду, надежду на снятие проклятия, поэтому твою дэрри так и зовут, Дэйн… Она — надежда леса, поэтому он прятал её от тебя, чтобы ты встретил её только тогда, когда придёт время.
— И чтобы ей было, за что прощать. Я понимаю. Но это жестоко.
Форс сочувственно посмотрел на Нарро.
— Я ведь не рассказывал тебе, как жил до Нерейска, да, Дэйн? Можешь не отвечать, я помню, что не рассказывал. Думаю, пришло время. — Маг сощурился, и у него во рту появилась большая дымящаяся самокрутка. — Я родился чёрным волком, самым обычным чёрным волком, у меня не было никаких горбов или других особенностей. Кроме, пожалуй, излишнего авантюризма… Я любил гулять в Западном лесу, но тогда он был другим. Там не было никаких злобных аксалов. Нет, аксалы были, но тогда они жили там постоянно. И больше всего любили именно Западный лес, потому что осенью там расцветает одно чудесное растение, оно называется зилли, и время его цветения совпадает с течкой самок. Аксалы едят цветки зилли, они нужны им, чтобы щенки рождались крепкими и выносливыми.
— Значит, поэтому набеги случаются осенью?
— Да, но не только. Слушай дальше.
У каждой земли есть животное-оберег. В Арронтаре этим животным были аксалы. Очень умные зверьки, невосприимчивые к магии Разума, со слюной настолько ядовитой, что она может убить и взрослого оборотня с сильной регенерацией. Но есть один секрет, который знали наши с тобой сородичи тогда и совершенно забыли сейчас. Если оборотень встречал аксала, и этот аксал становился его другом, то
— Чара, — улыбнулся Нарро, вспомнив свою умную и верную подругу.
— Именно. Арронтар подарил тебе Чару, и этим будто пометил тебя. Именно благодаря ей мы с Аравейном поняли, что ты можешь справиться с проклятьем. И именно благодаря ей ты вообще выжил, Дэйн. Я уверен, что она не раз вылизывала тебя, когда ты спал, залечивая твои раны.
Но вернёмся к моей истории… Я всегда очень хотел друга-аксала, поэтому часто убегал в Западный лес. Я преследовал этих зверьков, ходил за ними, надеясь, что какой-нибудь аксал признает меня. Но мне не везло.
Мне тогда было десять… да, кажется, именно столько. Ещё издалека, войдя в лес, я услышал чей-то смех и пошёл на него. А подойдя поближе, спрятался в кустах и выглянул…
На полянке сидела и играла с маленьким аксальчиком рыжая девочка. Волосы у неё были мокрые — видимо, она попала под дождь — платье всё в пятнах от травы и грязи, старые ботинки на ногах… и лицо в веснушках. И шея, и руки… она вся была в веснушках.
— Её за это презирали?
— Нет. Хотя, возможно, и за это тоже. Я не знаю, Дэйн. Но одно плечо у неё было сильно выше другого, почти возле уха, и сама она была ужасно худенькой, сплошные косточки. Косточки и веснушки, — Форс улыбнулся. — Её звали Магда.
— Звезда…
— Верно. Звёздочка моя… Поначалу она меня стеснялась и дичилась, ей всё казалось, что я начну смеяться или обзываться, но потом перестала. Благодаря Магде я обрёл своего друга-аксала. Её аксала звали Лаки, а моего Лори. Улыбка и смех.
Магда родилась рыжей волчицей, но Ночь Первого Обращения она, конечно, не прошла. Я помогал ей прятаться, и за это, как ты понимаешь, тоже заслужил презрение стаи. Хотя меня не трогали, я ведь был сыном тогдашнего дартхари. А отец… о, он знатно трепал меня на игрищах, что я смею не слушаться и общаюсь с Магдой. Пока я не сказал, что находясь рядом с ней, слышу музыку.
— Зов?
— Зов. Магда его не слышала, она ведь была необращённой. А я слышал. И когда отец узнал об этом, он изменил своё мнение, пытался понять, почему она не обращается, даже позволял приходить в усадьбу. Перед стаей подарил Магде защиту, чтобы никто не смел её трогать.
В усадьбе с нами жила служанка, Стэри, она тоже неплохо относилась и ко мне, и к Магде. Именно благодаря ей я и остался жив, Дэйн.
Мы тогда не пошли на игрища. Нам было по семнадцать… Стэри ворвалась в нашу комнату, когда мы спали, рухнула на колени и закричала так, что мы моментально проснулись. Она кричала, что отца победил злейший враг из клана серых волков, кричала, что его порвали и он едва дышит, а она прибежала, дабы предупредить… Сейчас в усадьбу придут, и если мы не убежим — нас убьют… Меня, может, и нет, а Магду — точно.
И мы побежали. Взяли с собой Лаки и Лори и побежали в чём были. В Западный лес. Надеялись спрятаться, а потом, когда всё уляжется, уйти из Арронтара — куда угодно, лишь бы уйти.
— Не получилось?
— Нет, Дэйн. Мы поняли, что нас догонят, Магда села на землю и заплакала. Я до сих пор помню, какая она была в тот миг — распущенные рыжие волосы, бледное лицо… и ковёр из золотых листьев. Лаки и Лори сидели рядом с ней и выли.
А потом она подняла голову, и я увидел в её глазах решение. «Нет, — сказал я, — я не оставлю тебя, даже не думай». Она улыбнулась, подошла, поцеловала… Посмотрела в последний раз — долго, пристально…