Сердце волка
Шрифт:
И не только видеть — обнимать, целовать и просто щупать…
— Ари!.. Щекотно же!
— Ничего-ничего… До свадьбы заживёт, — кажется, я покраснела, а Араилис, ничуть не смутившись, продолжила: — Что-то ты похудела.
— Конечно, похудела, — проворчал Тор. — Несколько дней не жрамши, тут и гном похудеет!
— Такой как ты — точно нет!
— Будет вам, — махнул рукой Дарт. — Ронни, как ты?
— Уже лучше. По крайней мере я уже меньше похожа на бревно — могу не только лежать, но и ходить…
Когда ты знаешь, что тебя ценят, любят и ждут… Просто так, не ставя никаких условий и
Я не знала, что такое любовь — там, в Арронтаре. Теперь знаю.
Наверное, ты именно поэтому отпустил меня, да? Чтобы я узнала, что это такое. Чтобы я узнала, что такое не только любовь, но и что такое я сама, и научилась ценить это знание. Ценить саму себя.
«Пока я с тобой, ты будешь стоять на месте, а ты должна двигаться вперёд. Вперёд, моя маленькая волчица».
Теперь я понимаю.
Ближе к вечеру друзья начали расходиться. Первыми ушли Тор и Дарт, заявив, что выходной — это, конечно, хорошо, но завтра придётся открывать магазин, поэтому надо бы выспаться. Затем Ари, захватив с собой Элфи, отправилась укладывать Эдди. Вслед за ними ушла Эллейн, напоследок подмигнув Галу.
— Не хочешь посмотреть оранжерею? — спросил тролль, как только силуэт герцогини исчез за ближайшим кустом. Я с сомнением покосилась на заходящее солнце, окрасившее всё небо в оранжево-лиловый цвет, и Гал верно истолковал этот взгляд.
— Это ненадолго, Ронни. А потом я провожу тебя обратно в замок. Ты не пожалеешь. Там очень красиво.
— Ладно, — я пожала плечами.
Оранжереей оказался огромный магический купол, и я никак не могла понять, как он сделан, пока не поняла, кто его сделал. Что ж, мне ещё расти и расти до уровня своего невидимого — или видимого — учителя.
Но как только мы вошли внутрь, я моментально обо всём забыла.
Я ведь была только в Арронтаре… Дорогу в Лианор можно не считать — по пути в столицу я не видела ничего необычного. А здесь! Необыкновенные растения, обвивающие купол по периметру, с огромными белыми цветами. Словно вьюн-трава, только очень большая. Деревья такой ширины, что и впятером не обхватить, со стволами, которые извивались, стелились по земле и будто танцевали. Со светящимися зеленоватым светом листьями. Пруд с розовой водой!
— Что это? — прошептала я, застыв на месте. И вздрогнула, услышав позади голос не Гала, а Грэя:
— Это оранжерея, Рональда. Пространство, на котором собраны некоторые виды растений и животных. Сейчас ты находишься в уголке светлых эльфов. Красиво, правда?
Я кивнула. Хотелось развернуться и увидеть его лицо, но я не решалась.
— Прости, это я попросил Гала привести тебя сюда. Мне нужно поговорить с тобой. А ещё я хотел показать тебе оранжерею. Это место всегда было у меня самым любимым. Я…
Его голос задрожал, и я сделала шаг назад, позволяя Грэю обнять себя. Откинулась на его грудь, а он прижался подбородком к моей макушке.
— Здесь мы с Лил впервые поцеловались. Мне тогда было тринадцать, а ей на три года больше. Да, не удивляйся, она была чуть старше, вот только это всегда было незаметно. Я ведь высокий, а Лил маленькая, хрупкая… была.
Я вздохнула и, подняв
— Прости меня, Ронни. За то, что я говорил тебе, когда узнал, как Эдди тебя называет. За тот вечер, когда вы чуть не погибли. Я и тогда, и вчера, вёл себя непозволительно. Я позволил себе слишком много. Я не должен был… — Объятия его стали чуть крепче, словно он боялся, что я убегу. — К Лил я всегда относился, как к хрустальной вазе. Опасался лишний раз дотронуться, поцеловать не решался, особенно до свадьбы. С тобой всё иначе. Ронни, я хочу обнимать тебя так, чтобы ты не могла вырваться. Я хочу целовать тебя так, чтобы ты забыла свои страхи. Чтобы ты забыла собственное имя! Я хочу знать, каково это — быть в тебе, я хочу…
— Грэй! — прохрипела я. Мне было жарко от смущения.
— Я хочу, чтобы ты была моей. — Он развернул меня в кольце своих рук и, обхватив ладонями лицо, прошептал: — Прости, что говорю это тебе. Я должен объяснить, что со мной творится, потому что мы с тобой находимся в неравном положении. Я знаю, что ты чувствуешь, очень хорошо. А ты ничего не знаешь про меня.
Я удивлённо нахмурилась, а Грэй, вздохнув, вдруг полез в карман и вытащил…
Не-е-ет. Зачем мне амулет против эмпатии?!
— Ронни, я эмпат.
От неожиданности я дёрнулась, и он обнял меня крепче.
— Ты шутишь, да? — пробормотала я, но мужчина покачал головой.
— Нет. Я действительно эмпат. Я… прости. Возьми амулет.
Я смотрела на Грэя, чувствуя, как волнами накатывает ощущение моего полнейшего идиотизма. Конечно! Он ведь всегда понимал меня очень хорошо, да и Эдди… эмпатия же чаще всего наследственная… Вот от кого она передалась моему волчонку!
— Я идиотка, — буркнула я, насупившись. — А амулет не возьму.
— Почему? — удивился Грэй.
— Что почему? Почему идиотка?
— Нет. Почему амулет не возьмёшь?
И я всё-таки разозлилась.
— Потому что! Грэй, ты издеваешься?! Что мне от тебя скрывать?! Теперь-то?! Какой смысл мне его надевать, когда ты про меня уже всё знаешь?! И…
Я поперхнулась собственными словами, потому что мужчина, вдруг подхватив меня на руки, прижал к ближайшему дереву — опять! — и поцеловал так, что я моментально потеряла нить рассуждений.
— Теперь ты понимаешь? — прошептал он, на секунду оторвавшись от меня, чтобы затем вновь поцеловать. И ещё раз. И ещё. — Твои эмоции… Когда я ощущаю их… Я срываюсь… Ронни, ты как вино… Кружишь голову… Сначала я не хотел признаваться… Думал, увезу тебя, ты устроишься здесь, уйдёшь из моей жизни и так и не узнаешь про эмпатию… А потом я уже не мог отказаться от тебя. Ты нужна мне.
Поцелуй после каждой фразы. У меня даже губы заболели.
— Грэй!
Он не дал мне сказать — вновь поцеловал, чтобы затем прошептать:
— Возьми амулет. Иначе… Ронни, я могу просто сорваться однажды…
Я обняла его за шею и, стараясь вложить в свои слова всю силу собственных чувств, проговорила:
— Срывайся.
Он застыл. А я смотрела ему в глаза и осторожно перебирала прядки волос чуть дрожащими пальцами…
Спустя мгновение Грэй поставил меня на землю, оправил чуть задравшееся платье и сказал, не отрывая от меня напряжённого взгляда: