Сердечные риски, или пять валентинок
Шрифт:
— Для меня твой статус останется прежним, — произнес, обнимая, убрав с моих губ заброшенную ветром прядку. — А вот для тебя мой будет новым.
На крыльце мы столкнулись с выходящими из офиса двумя менеджерами. Те поприветствовали нас, и Вадим задержался с ними, уточняя какие-то детали, мне же шепнул:
— Не мерзни, подожди меня в тренинг-зале.
Круглые глаза Ольги, секретаря, пришедшего на смену Кире, округлились еще больше, когда она увидела меня.
— Ой… — она всплеснула руками над клавиатурой, прервав работу над каким-то документом. — Добрый вечер, Арина
— Он сейчас подойдет, — закончила я, улыбнувшись ей. — Мы приехали вместе.
— О… Хорошо, — последовал негромкий, чуть растерянный ответ.
Ольга была прямой противоположностью Кире. Тонкие светло-русые волосы, которые она собирала в хвост на затылке, невысокая, пухленькая. Вчерашняя студентка, она пока еще робела, не отличалась уверенностью в себе. Далекая от лоска и изысканности, совершенно простая, без амбиций и относящаяся доброжелательно, положительно ко всем без исключения. Из рассказов Вадима я сделала вывод, что она исполнительна, ответственна и внимательна к порученной ей работе. И предпочитает молчать и слушать, а не говорить и делиться своей точкой зрения. Она мне нравилась. Такие, как она, не добиваются больших успехов в жизни и зачастую могут десяток лет работать в одном и том же месте, исполняя одни и те же обязанности, потому что любят их. Такие люди ценны тем, что преданы делу, бесхитростны и добросердечны.
Решив оставить свое пальто в гардеробе кабинета, я шагнула за его порог, включила свет и оказалась в такой знакомой обстановке. Здесь мало что переменилось, лишь к шкафу, предназначенному для хранения папок, добавилась еще одна секция, отведенная под книги. Воздух был пропитан запахом кожи, бумаги, дерева и едва ощутимыми нотками кофе и туалетной воды, которой пользовался хозяин кабинета. Вздохнув, я словно перенеслась во времени назад, в те дни, когда сама работала в агентстве, а сюда приходила на планерки или же по различным проблемам и вопросам…
Боже, кажется, все это происходило вечность назад и не со мной. Так глупо, странно теперь воспринимаются все мои дилеммы, связанные с работой и с чувствами, с Димой и тягой к Вадиму…
Покачав головой, я подошла к его рабочему столу и улыбнулась, подумав, что он, наверное, собирался впопыхах — ручки, карандаши, комок смятых стикеров, листы отчетов и каких-то распечатанных писем, некоторые из них помяты… Повесив пальто в гардероб, я больше машинально, чем от скуки, начала прибираться, раскладывая все по своим местам. Потом взяла в руки фото в тяжелой серебристо-металлической раме, вгляделась в снимок.
Он был сделан в минувшем сентябре в одном из скверов Менделеевска. На фоне длинных кос березок, кайма листьев которых уже начала желтеть, почувствовав на себе золотое дыхание осени, были запечатлены я и Вадим. Он обнимал меня с теплой и счастливой улыбкой, отразившейся и в глазах, глядя прямо в камеру. А я, откинув голову ему на плечо, накрыв своими ладонями его руки, лежащие на моей талии, смотрела в его лицо. Фото делала Люся, а где-то рядом был и Руслан. В тот день мы впятером выбрались на прогулку — распогодилось после дождливого дня, дня нашего приезда. Знакомство, состоявшееся
Маме Вадим очень понравился. Она сказала мне, что теперь может быть за меня спокойна. Ну а Люся… Люся, разумеется, отличилась. Сестра сдерживать эмоции и не собиралась. Прямо при Вадиме она с широкой ухмылкой показала вытянутые вверх большие пальцы на обеих руках и высказалась: «Аришка, это мужчина на шесть с тремя плюсами. Одобряю!» Смутила и меня и Вадика неимоверно…
Прикусив губу, я вернула снимок на место, подняла голову на звук открывшейся двери.
— Вот ты где! Я тебя потерял. — Вадим, сбросив куртку на один из стульев, подошел ко мне и, обняв со спины, зарылся носом в мои волосы, вздохнул:
— Устал? — спросила я, откинувшись назад, подняв руку и проведя пальцами по его слегка влажным волосам — от лба до макушки.
Сквозь тонкий трикотаж платья я ощущала прохладу ткани его костюма, чувствовала запах свежести, пряной хвои, ярко ассоциирующийся только с ним, с его присутствием в максимальной близости. Теплое дыхание Вадима скользнуло вниз, к моей шее, — почувствовала нежное прикосновение губ у себя за ухом. Покалывающая электричеством кожа покрылась мурашками.
— Я еще ничего не делал, чтобы устать, — добродушно проворчал он, позволяя мне развернуться в его объятиях. Его губы нетерпеливо завладели моими
Сейчас, когда остались наедине, когда ничто не требовало внимания, мы могли отпустить себя — гореть в прикосновениях, ласках, растворяться в страсти, в друг друге.
Руки Вадима беспорядочно блуждали по моей спине, зарывались в волосы, сжимали бедра. Он углубил поцелуй, ставший обжигающим, жадным. Я откликнулась целиком, вспыхнула мгновенно, теснее прильнув, крепче обняв за шею, больше не доверяя ослабевшим ногам. Не собиралась отпускать, так же страстно целовала в ответ, чувствуя зашкаливающий пульс, урывками глотая воздух. Возвращала то, о чем говорили мне его пылкие губы, лихорадочные касания: тоже люблю, тоже скучала, тоже ждала, тоже хотела…
Неотложная необходимость, завладев нами, зарядила кровь электричеством, затуманила голову. Сказалось то, что в последние два дня не хватало времени друг на друга.
А потом его губы стали нежнее, осторожнее, успокаивали, лелеяли, будто остужали разогнавшийся жар. Я чувствовала, что он улыбается, скользя поцелуями по моему виску, подбородку, шее, будоража своим частым дыханием, едва ощущающимися прикосновениями. Улыбалась тоже, стараясь размеренно дышать, остановить головокружение, подавить желание. Колени дрожали…
Неожиданный стук в дверь заставил вздрогнуть. Я немедленно оправила платье, волосы, попыталась сделать шаг в сторону, но Вадим, ответив: «Да, входите», с озорной ухмылкой притянул к себе, заставив спрятать лицо у него на груди, укрыв в своих объятиях.
— Ой, простите, пожалуйста, — краем глаза видела просунувшееся в щель смущенное лицо Ольги. — Вадим Евгеньевич, там вам позвонили из… э-э-э… Ну, оттуда. Насчет заказа.
— Невероятно, — он хмыкнул, расправляя спутавшиеся локоны моих волос. — Я уже и ждать перестал. Спасибо, Оля.