Серебром и солнцем
Шрифт:
Карл пробыл у Гесси неделю. За это время приступ у вампирши повторился ещё раз, но был гораздо слабее. Они легко укротили и снова напоили её. Ещё день Мира металась на постели и бредила, потом уснула беспробудным сном. Она охотно принимала животную кровь.
«Ей нужно время, чтобы восстановить силы. Но её жизнь и рассудок вне опасности», - прокомментировал это Тони телеграммой из Доны. Тогда Карл распрощался с Даниелем и его группой и отправился в столицу.
,,По слову моему встань нерушимой ппреградой на путти Бездны, ведомой проклятием Арденса", - проговорил Карл финальную формулу наложения покрова и замолк. Посвящение в главы ордена -
Капля его крови последней упала на белоснежный шелк знамени Арденса - и тут же впиталась, не оставив и следа. Как чужая кровь не оставляя следов впитывается в белоснежную кожу carere morte...
"Говорят, это из-за крови Макты. Ее струя первой ударила в это шелк и исчезла, должно быть, растворившись в только что призванной в мир Бездне...''
Сейчас, глядя, как белый шелк поглощает его кровь, скрепляя саму его сущность с центром защиты, делая его самого центром защиты, Карл понял по-настоящему, что такое покров. Это не просто защита стен. Это отражение общего чаяния всех охотников - мечты о победе над Бездной. Покров создавался в момент наложения главой и потомком Арденса, но в нём были заключены также все мысли, все эмоции, все мечты охотников. Он был их общей надеждой - их всех, только что давших клятву и давно отошедших от дел, фанатиков, игроков и карьеристов, жалеющих вампиров и ненавидящих вампиров, везде - в Доне, в Карде, по всей земле страха.
''Поздравляю, новый глава ордена'', - сказал герцог Крас, передавая ему серебряный ларец - хранилище покрова, - и тонко улыбнулся. Гордая улыбка победителя, не смиренная - побежденного. Арденсу все-таки удалось пленить охотника. Карл почувствовал: отныне у него связаны руки. Покров, нерушимая стена ордена, зависел теперь от его воли. В его силах было назначать, кому проходить на территорию охотников, но он своим сомнением или бездействием в опасный момент мог разрушить эту стену. Отныне он всегда будет узнавать сразу, как его слова и поступки отражаются на подопечных, а любая, даже не высказанная злоба кого-либо из охотников будет видеться ему червём, грызущим их общий защитный купол. Смерти адептов также больно бьют по покрову, оставляя в защите зияющие дыры, а как ударит по нему готовящийся роспуск ордена, Карл не мог и вообразить.
''Понимаешь ли ты, какая на тебе ответственность, новый глава?'' -
Он взглянул на Латэ… Старик, сложивший с себя невидимое тяжкое бремя, улыбался счастливо и беззаботно, как ребёнок.
Глава 24
НОВООБРАЩЁННАЯ
Мира очнулась быстро, словно кто-то вытащил её из небытия. Открыла глаза, но обнаружила над головой не низкое, тяжёлое, сочащееся водой небо, а серый потолок. Открытое окно призывно сияло мистическим лунным светом. Мира поднялась, подскочила к нему.
Она увидела яркую звёздную ночь и облака молодой листвы, зацепившиеся за деревья. Тёплый незнакомый ветер растрепал волосы.
«Лето?! Сколько же времени прошло?»
Ночная сорочка была ей коротковата. В шкафу Мира обнаружила несколько домашних платьев, но предпочла
«Где же я? У друзей или врагов?»
Задумавшись, кого в этом мире она может без иронии назвать друзьями, она побродила по пустому дому, вышла на балкон. Здесь её внимание надолго привлекло таинственное белое пятнышко меж тёмной волнистой линии деревьев.
Дом… а, может быть, церковь? Или просто облако?
Несмотря на незнакомый дом, неизвестность всей сиитуации, ей была покойно и хорошо. Кажется, это ощущение перешло из последнего сна - светлого и теплого, как эта ночь... и как обновленная, будто почти свободная от проклятия кровь, текущая по ее жилам.
Мира сразу узнала звуки на границе слышимости: шаги, тихие весёлые голоса. Группа вернулась. Но она не торопилась. Она неподвижно, как ещё одна статуя, стояла на балконе, пока подошедшая Диана не крикнула:
– Вот ты где! Спящая красавица проснулась! Что не спускаешься к нам?
– Что я пропустила?
– Много всего было, - уклончиво сообщила охотница.
– Какой сейчас год?
– Не пугайся. Восемьдесят седьмой.
Подошла Ангелика.
– Ты узнаёшь нас? Как ты себя чувствуешь? – спросила она, как-то очень осторожно и тревожно поглядев на Миру.
– Пожалуй, выспавшейся.
– Что последнее ты помнишь? Ты представляешь, сколько времени прошло?
– Помню, что бросилась к дому… Там, в Меторе. Потом кто-то… оглушил меня? Это всё.
– Это было восемь месяцев назад. Митто ранил тебя в голову серебряной стрелой.
– Прости, это был мой арбалет, - созналась Диана. – Он вырвал его у меня.
– Теперь мы в Прэсто, сюда ведет след избранного. Оказалось, Гелер уже давно знал, что избранный на юге и нарочно держал нас в Меторе, - продолжала Ангелика. – Ты была очень плоха осенью. Почему ты не говорила, как трудно восстанавливаешь силы? В декабре приезжал Карл, после его визита дело пошло на поправку. Последние два месяца, Даниель уверен, ты просто ленилась. Переоденься и давай спустимся, обрадуем его.
Мира подчинилась.
– Приезжал Карл? – переспросила она. Она силилась вспомнить визит старого друга, но, увы, в памяти была сплошная чернота.
– Как он? Они с Дарой отыскали Либитину?
– Да. Теперь он - глава ордена.
– О, я за него рада. А избранный? Значит, поиски ещё не кончены?
– Избранный, точнее, избранная где-то здесь, в Прэсто. Тут давно ходят слухи, что какая—то добрая девушка может различать carere morte среди людей и даже пытается их лечить, – усмехнулась охотница.
– Так это девушка? Интересно!
– Мира улыбнулась. – А зачем приезжал Карл?
– Из-за твоей болезни, - резковато сказала Ангелика. – Хотя всю неделю он старательно изображал, что приехал только затем, чтобы помочь нам расправиться с Митто. Ты ничего этого не помнишь?
– Нет! – совсем загрустила Мира.
Она немного соврала. Иногда в эти месяцы ей удавалось коснуться границы странного сна без сновидений. Но тогда охватывал кошмар: все смерти, что были на её пути, все шаткие, ускользающие надежды, все зеркала, что разбивались, когда за ними вставал неохватный, чудовищный образ Бездны... – и она опускала руки, вновь погружаясь в спасительное небытие. –