Серебряная корона
Шрифт:
Негера считался Инженером-помощником: Инженеры-ученики постигали у него науку делать необходимые обитателям долины вещи: подковывать лошадей и быков, точить и выпрямлять затупленные и погнутые мечи, вытаскивать и выпрямлять гвозди, мастерить и чинить инвентарь…
Не все дела в кузнице были тайными, да и занимался тайными делами не один Негера. Он ковал ружейные стволы – вообще же производством оружия занимались в двух других кузнях в глубине Инженерной Деревни.
Лучше покончить с этим поскорей, подумал Карл, спрыгивая
Но, черт возьми, почему бы гному просто не послать Карла куда подальше? У'Лен бы давно так и сделала. Хоть бы рявкнул когда-нибудь, что ли, – должен же быть у него какой-то характер…
Двери со стороны долины были закрыты – внутри занимались чем-то секретным. Карл направился к ученику-Инженеру в сторожке у ворот.
Юноша был прекрасно вымуштрован.
– В'ас! – крикнул он, поднимая ружье чуть ли не на уровень Карловой груди. – Стой! Кто идет?
Карл послушно остановился, развел руки в стороны.
– Я Карл Куллинан. Инженер-подмастерье, – с улыбкой добавил он.
Юноша кивнул и улыбнулся:
– Все верно, ты именно Инженер-подмастерье Карл Куллинан. Я узнал тебя. Добро пожаловать в Инженерную Деревню. У меня послание к тебе от Мастера: он просил, чтобы ты, как приедешь, прошел к нему. Он сейчас у себя в пещере.
– Благодарю. – А повеселюсь-ка и я, подумал Карл. – Твое имя и задание, ученик?
– Подмастерье! – Юноша вытянулся по стойке «смирно». – Я младший ученик Бает. Мое задание таково:
я должен оставаться на посту, пока не придет смена;
я должен окликать любого, кто подходит к изгороди или воротам и приказывать ему остановиться;
я не должен позволять кому бы то ни было проходить через ворота или перелезать через забор на территорию Деревни до тех пор, пока тот не остановится на мой оклик и я не удостоверюсь, что он имеет на это право;
если сложившаяся ситуация не укладывается в описанные в моем задании, я должен послать напарника в караульню за старшим учеником.
– А что бы ты сделал, продолжай я после твоего оклика идти?
Юноша посопел.
– Послал бы напарника за старшим учеником, подмастерье. – Он указал подбородком на караульню.
– Зачем, Бает?
Ответа было два; юноша выбрал верный.
– Чтобы унести твой труп, подмастерье, – совершенно серьезно проговорил он.
– Отлично. – К счастью, случаев, при которых кому-то без злого умысла пришло бы в голову лезть через городьбу или ослушаться оклика часового, не возникало – да и с чего бы им было возникать? Большинство жителей Приюта надменная снисходительность Инженеров попросту отталкивала.
Карл перемахнул забор и вошел в кузню.
Негера работал у горна: двое учеников качали мехами воздух а кузнец держал что-то длинными клещами, изредка выхватывая их из огня,
Оттуда, где он стоял, Карлу было плохо видно, но, похоже, Негера трудился над очередным мечом. Сделанные в Приюте клинки пользовались славой не только среди воинов долины; медленно, но верно они становились главным предметом торговли. Негера вытянул из Лу и Карла все их скудные знания о японских мечах, соединил их с тем, что знал о стали сам, – и получились клинки, лучше которых не было нигде: легкие и крепкие, они хорошо точились и долго держали заточку.
Когда гном выхватил из огня ало мерцающую полосу, по вернулся, припадая на протез, и брякнул ее на наковальню, Карл понял, что его догадка верна. Негера посыпал заготовку угольной пылью, дважды ударил молотом – наковальня загудела, как колокол.
Гном сунул потускневшую полосу назад в пламя и повернулся ополоснуть лицо.
Он тряхнул головой, смахивая капли, – и тут только заметил Карла.
Ну вот – начинается.
– Умоляю простить, господин! – Негера припал на колено, протез изогнулся под невероятным углом. – Я не видел тебя.
Карл не стал тратить время и объяснять Негере, что ему не надо всякий раз падать на колени: гном бы этого не услышал, просто не воспринял бы слов Карла. Где-то, когда-то дух Негеры был сломлен. Возродить его оказалось не в Карловых силах. Гном просто не мог взять в толк, что больше не является собственностью. Глубокие шрамы, избороздившие его лицо, спину, руки и грудь, показывали, что ломался он долго и трудно; заменявший правую ногу протез говорил о по крайности одной попытке вырваться на свободу.
– Встань, Негера, – сказал Карл. – Ты прощен – разумеется.
– Благодарю тебя, господин. – От собачьей улыбки гнома Карла едва не стошнило.
Черт побери, ты не должен падать передо мной на колени, не должен извиняться, что не преклонил их немедля. И уж конечно незачем тебе смотреть на меня так из-за того, что я простил твою нерасторопность.
Но что проку? Карл сколько угодно мог объяснять Негере, что делать все это ему вовсе не нужно, мог даже приказать – и объяснения, и приказы пропадали втуне. Нравилось это Карлу или нет – Негера считал, что принадлежит ему и что ведет он себя так, как должно рабу. Если приказ противоречил его гномьим убеждениям – он не воспринимал приказа.
Самое странное – в мире есть немало людей, кому такое нравится, кто считает, что имеет право вот так унижать других, кто находит в этом удовольствие.
При этой мысли кулаки Карла сжались.
Негера побелел.
– Нет-нет, – успокоил его Карл, нацепляя на лицо улыбку. – Ты ни при чем. Я думал о другом. Как работа?
– Я тружусь не покладая рук, господин. Клянусь. – Негера искоса глянул на горн, спохватился и чуть заметно пожал плечами.
Карл махнул рукой:
– Не отвлекайся на меня. Говорить можно и работая. Я не хочу, чтобы ты что-нибудь испортил.