Серебряная лоза
Шрифт:
— Вот уж нет, — сказала Хитринка, крепко сжимая его руку. — Ждать я больше не останусь. Идём мы вместе.
— А я как же? — жалобно сказала Марта.
— Сиди здесь, — приказала Хитринка. — Если нас схватят, присоединиться всегда успеешь. И потом, ты не одна, ты с вороном.
И всё-таки девчонка осталась одна, потому что ворон последовал за ними. Приблизился беззвучно, лишь у самого плеча Прохвоста хлопнув крыльями, и сел. Прохвост охнул и пригнулся: Вольфрама не назвать было лёгким, немаленькие когти по прочности напоминали железные, да и внезапность появления сыграла свою роль.
— Куда? — прошептала она.
Названый брат молча указал направление рукой.
Они шли осторожно, стараясь не потревожить и камешка, пригибаясь к земле. Хитринке было легче, хоть в чём-то помог маленький рост. Прохвост был почти на голову её выше, ему приходилось сложнее.
Когда они замерли уже у одной из каменных стен, едва дыша, скрываясь в тени, решая, куда двинуться дальше, Хитринка услышала песню. Кивком указав направление, она потянула Прохвоста за собой.
Они миновали несколько домов. Нужное здание оказалось хотя и одноэтажным, но высоким, и с той стороны, откуда они подходили, стена была глухой. А с противоположного бока горел свет.
Ворон неожиданно сорвался с плеча Прохвоста и взлетел на крышу. У Хитринки сердце так и замерло: только бы глупая птица не попала в беду и их не выдала!
— Э, нет, парнишки, — раздался знакомый смешливый голос, правда, заметно охрипший. — Сперва дайте воды, а потом ещё спою.
— Дай ей воды, Руди!
Все голоса стихли, затем что-то заскрипело, стукнуло и слегка плеснуло.
— Эй, мы так не договаривались! — прозвучал недовольный мужской голос. — Это для тебя вода!
— Уговор был таким: вы мне воду, я вам песню. А что вода для меня, о том и слова не было. Давай-ка я теперь, красавчик Руди, спою для тебя.
Каверза (а это определённо была она) прокашлялась и завела весёленький куплет:
— Пробрался Руди-озорник
в окно к лукавой Кэт,
к губам её, смеясь, приник,
и нежным был ответ...
Слышно было, как стражники хохочут, и чей-то голос в общем хоре звучит смущённо и довольно. Видно, того самого Руди.
— Что делать будем? — прошептала Хитринка. — Эй!
Прохвост, похоже, вознамерился дослушать до конца. Он даже не сразу понял, что Хитринка ждёт от него ответа. Получив тычок под рёбра, этот дурень пришёл в себя, и они тихонько двинулись вдоль стены.
Когда озорник Руди отыскал какой-то тайник и прибрал к рукам все сокровища этой разини Кэт, Хитринка с Прохвостом добрались до угла, выглянули и не увидели стражи с этой стороны, зато заметили окно с запертыми ставнями.
Когда Руди резвился и вытаптывал цветник, задвижка с лёгким скрипом вышла из паза, и ставни тихонько приоткрылись. Хитринка заглянула внутрь: у стены темнели две фигуры. Один из пленников сидел, хлопая в ладоши в такт песне, а второй лежал неподвижно на его коленях. У головы второго стояла кружка с водой.
Это окно оказалось единственным. Кроме него, имелась только дверь, за нею-то и стояли стражники. Окно они отчего-то оставили без присмотра — то ли сочли, что изнутри его не отпереть, то ли понимали, что пока пленница поёт, она точно внутри. Тот, второй, явно
Каверза обернулась, заметила, что ставни открываются, но голос её даже не дрогнул, и песня не прервалась. Наоборот, ещё громче, ещё веселее она запела о Руди, пытаясь при этом растолкать своего товарища, а когда он приподнял голову — указала ему на окно.
Весь согнувшись, обхватив рукой рёбра, этот бедолага заковылял к свободе. Он, кажется, даже застонал сквозь зубы. Перебраться ему никак не удавалось.
Руди тем временем в который раз небес достиг — помер, что ли? Скорее всего, нет, поскольку стражники за дверью захохотали и засвистели. А вот Хитринка на месте этой Кэт уж точно прибила бы такого гостя, который её обокрал и что-то там вытоптал, а к рассвету ещё и устал, поскольку трудиться так отвык. Хорош труд!
Прохвост забрался внутрь, подсадил этого бедолагу, и тот свалился вниз, как куль. Хитринка, как могла, пыталась его удержать, но пленник был в два раза шире неё в плечах и во столько же раз тяжелее. Он придавил её, и, похоже, собрался помереть в этот самый момент. Голос Каверзы глухо доносился издалека, и Хитринка могла лишь надеяться, что песня заглушила звук падения и короткий стон.
К счастью, Прохвост сумел приподнять и даже удержать на ногах этого человека. Они медленно побрели прочь. Хитринка заметалась, не зная, идти с ними или пока остаться. Решила задержаться, ведь те двое едва шли, нагнать их не составило бы труда.
Руди как раз сожалел о том, что погашен был ночник и не узрел он девы лик, ведь он не в то окно проник — всё случай виноват, шутник — а вёл тот путь к бабуле Кэт, которой уж сто лет в обед, и он бежал — летели вслед вставные зубы и парик.
Впрочем, бабуля осталась огорчена лишь тем, что гость рано её покинул, хотя и похитил, вдобавок к остальным прегрешениям, ещё и какую-то честь. А вот Руди с тех пор, утратив пыл, навек отвык — тут Каверза сделала паузу — в чужие окна лезть.
Сама она при этом как раз выбиралась из окна ногами вперёд, а на последнем слове осторожно прикрыла створки и заперла их.
Хитринка заметила, что Каверза переменила наряд на мужской, тёмный и порядком заношенный. Хотя она и в юбках довольно ловко пробиралась по макушкам домов и движущимся вагонам, но сейчас отчего-то переоделась. Но даже такой её вид, со встрёпанными волосами, со ссадинами на лице, неясно почему рождал у Хитринки зависть.
Стражники за дверью взревели. Кто-то хохотал от души, а кто-то — видно, тот самый Руди, не ожидавший подобного финала — пообещал пересчитать певунье все зубы. И судя по разбитым губам Каверзы, ей уже доводилось петь что-то не по вкусу этим людям.
Хитринка услышала, как резко отпирается дверь, а вслед за этим раздались изумлённые, растерянные крики. В это время Каверза тащила её прочь, но не туда, куда ушёл Прохвост, а за следующий дом. Там, к удивлению Хитринки, спутница её порывисто обняла.
— Рада тебя видеть, — прошептала она, растягивая израненные губы в неизменной улыбке. Хитринке даже больно стало от такого зрелища.
Впрочем, тут же взгляд Каверзы изменился, стал жёстким.
— Стоять нельзя, — сказала она, оглядываясь.