Серебряная Роза
Шрифт:
Эрик не врал Роуз там, на кухне в доме её родственников, когда говорил, что люди алчные и прогнившие создания, корыстные существа, и что он позабыл, как это добиваться чего-то, когда и так, всё что он пожелает, готовы ему принести и исполнить прихоть. Хотя в жизни у него и так было сверх того, что можно было бы хотеть: деньги, власть, положение – которые обеспечило ему семейство, а так же перспективное будущее и неплохие внешние данные. Парень был доволен этим, однако такая жизнь избаловала его и пробудила ранний, не по годам цинизм и высокомерие. Они стали хорошей ширмой, способной скрыть скуку и презрение к окружающим, жаждущим его общества лишь потому, что он мог им дать, а не ради него самого, интереса к нему как к человеку. Порой ему хотелось стать обычным.
В тиши библиотеки раздался его сдавленный смех. Принстон отхлебнул виски, чувствуя, как горячительный напиток ожег ему слизистую рта, но он с удовольствием ощутил сие и то, как жаркая волна рванулась вниз к желудку, оставляя после себя насыщенный вкус и распространяя по телу тепло.
Он отставил бокал и, закинув руки за голову, усмехнулся, понимая, что обычным человеком ему не быть никогда. Впрочем, к такому положению Эрик уже привык и смирился, принимая свою жизнь
Он же никогда не забудет их первую, можно сказать, судьбоносную встречу, когда Розамунда, споткнувшись, рухнула на него и на несколько мгновений оказалась в его полной власти. Её мягкие волосы как разлитое серебро на груди Эрика с дивным ароматом лесных ягод, свежий и чистый запах кожи девушки, заполнивший его ноздри, сильные удары её сердца, а также её хрупкость и уязвимость – всё это трудно забыть. Когда же он заглянул в глаза, серые, как туманное утро, то понял, что незнакомка, будто рухнувшая с небес к нему в объятья, должна стать его! Мир в одно мгновение сузился до смущённой девчонки, яро выбирающейся из его рук, так что Принстон Младший забыл о том, что рядом вообще кто-то есть кроме них. Хотя на это, впрочем, ему было глубоко плевать, особенно когда на горизонте замаячила новая цель, соблазнительная и манящая. Так что никто бы даже и слова не посмел сказать в его адрес. Подчинённые не смеют критиковать какие-либо действия своих хозяев, это может в итоге быть чревато последствиями. Не смеют разочаровывать тех, от кого зависит их благосостояние.
А вот Розамунда Сент-Джеймс, как оказалась, способна на такое, потому как абсолютно независима и действует по своим принципам, живёт по своим законам. Однако он тогда этого ещё не знал, уже предвкушая новую игру и в то же время испытывая привычную скуку, зная, что и она ему вскоре надоест. Эрик мысленно прикидывал, как скоро девчонка поддастся его очарованию и станет одной из многих в списке завоёванных им трофеев. Пусть Роуз и заинтересовала его, однако он не воспринимал её как нечто серьёзное или долговечное, а только как очередное развлечение, игрушку, которую можно забыть, забросить в пыльный чулан за ненадобностью. Отнесясь к ней как к одной из многих своих девиц, не очень умных, но легкодоступных, он совершил ошибку. Так что для Принстона стало сюрпризом, надо сказать, одновременно неприятным и интригующим, когда она с лёгкостью стряхнула чары его обаяния и готова была с чистым сердцем покинуть, растворившись в толпе. Это было первым проявлением силы воли и характера. Вот только ему, парню, избалованному всеобщим вниманием, в частности, женским, сие было невдомек. Он встретил достойного противника.
Хотя Эрик точно знал, что тогда всё же поколебал душевное состояние девушки. Когда она взглянула ему в глаза, он заметил то волнение и смятение, что охватили её. Эти чувства ясно отразились в глазах Розамунды, на прелестном личике. Принстон ощутил, как она подается ему навстречу, и готов был уже засчитать очередной балл в свою пользу за новое покоренное сердечко, по наивности предполагая, что ей уже не сбежать, не выпутаться, как бабочке из сетей паука. Вот только теперь парень уже начинал сомневаться, кто же на самом деле из них покоритель и покоренный. Девчонка же, вырвав свою ладошку из его пальцев, ушла прочь. Эрик помнил, как разозлился на этот поступок, совершённый к тому же на глазах у окружающих, «свиты», а это могло подорвать его славу беспроигрышного игрока и дать им повод подвергнуть его власть сомнению. Хотя всё же такая малость, вряд ли смогла бы заставить кого-то бросить ему вызов. Он понимал сие, поэтому отпустил девчонку, всё ещё не сомневаясь, что она будет принадлежать ему, и даже предполагал, что произойдёт желанное воссоединение скоро. Слухи о нём, о его власти и особом положении в школе не могли не достигнуть строптивицы, и она, по расчётам молодого человека, должна была послушно прийти к нему. Ведь ранее ни одна из выбранных им жертв не могла противиться искушению хотя бы на несколько минут, часов или даже дней принадлежать ему, а мысль, что это будет крайне недолго, лишь разжигала их упорство продлить мгновения и удержать Принстона Младшего подле себя. Он же мог сказать, что такое поведение его забавляло…какое-то время, а затем Эрик безжалостно и быстро прекращал ненужную более связь. Так же парень намеревался поступить и с Розамундой. Только вот сложно начавшиеся отношения, если их можно было вообще назвать так, лишь усложнились. Кто же знал, что блага его жизни вызовут у неё отвращение, и она на них не прельстится, а знакомство с Самантой Джинкс, поведавшей своей новой подруге о неприятных моментах своей жизни и вовсе оттолкнуло её от парня. Об этом он не подумал, за что и был наказан. Ведь недруги и завистники у него всё же были, и их бы достаточное количество, чтобы сформировать своими словами у Роуз определённое мнение о нём и заставить девушку держаться на расстоянии. Что в итоге и произошло. Эрик был уверен, что бывшая подружка Коула Гарисона, одного из свиты, верных ему ребят, с удовольствием высказалась на его счёт, обвинив во всех грехах. Парень знал, что девчонка ненавидит все, что с ним связано, лютой ненавистью. Он уважал её за столь сильное чувство, и ему было даже несколько жаль малышку, ведь в каком-то смысле она была права, и ей действительно причинили боль из-за отданного им приказа. Но Джинкс лучше не знать, что она могла просто погибнуть, если бы их отношения с Коулом зашли слишком далеко. Она не годилась для кратковременного развлечения и рано или поздно разгадала бы тайну своего возлюбленного, либо этот глупец, так же увлечённый ею, сам бы во всём признался и тем самым подписал себе и любимой смертный приговор. Эрик знал, что мало кто из его подчинённых сознаёт ту опасность, что представляет собой для окружающих людей. Ведь оборотень, даже чистокровный, не может быть с простым смертным, чтобы, в конце концов, не возжелать обратить возлюбленного в подобного себе, а это прямое нарушение законов стаи. Хотя исключения всё же бывали, но были крайне редки, так как мало кто из людей понимает, что такое жить с тем, кто приютил в себе зверя. Принстон же сие осознавал, и это знание было
«Хочешь как лучше, а получается как всегда…» – подумал Принстон, соглашаясь с этой простой, но мудрой мыслью.
И вот теперь он вынужден ломать те барьеры, что создала эта глупая Джинкс своими обвинениями. Добросердечная и отзывчивая Розамунда естественно не могла не посочувствовать своей новой подруге и из жалости или женской солидарности приняла сторону пострадавшей стороны, а он получил целый набор недобрых чувств и звание «злодея». И если вначале посчитал, что её холодный взгляд и неприступный вид лишь искусное притворство, чтобы набить себе цену, то сейчас, пусть и прошло с их знакомства совсем немного времени, Эрик уже понял, что это её искренние чувства. Она говорила то, что думала, и не умела играть на публику. Это было диковинно, необычно и интригующе.
Каждая их мимолётная встреча была овеяна холодом с её стороны, откровенным пренебрежением, насмешкой, чем никто ранее не «одаривал» Принстона, а каждый разговор девчонка готова была перевести в ссору. К своему удивлению, не знавший никогда ранее на «амурном фронте» поражений, парень понял, что действительно пришелся не по вкусу девчонке. Ему пришлось по-новому взглянуть на эту особу, как и на методы её покорения, потому как стало ясно: привычные здесь не пройдут. Но Принстон знал, что рано или поздно добьётся своего. Следует постараться теперь самому для разнообразия и пользы дела, так как другие здесь могут лишь помешать. Раз уж она столь его заинтересовала, то придётся идти до конца, так как проигрывать какой-то девчонке было не в привычках «принца школы» или даже всего Скофхэгэна. Однако её он воспринимал как достойного соперника, над которым будет особенно почётно одержать верх, и эта победа, будет как никогда сладка.
В камине треснуло бревно, и целый сноп сверкающих искр взметнулся вверх. Парень проследил за ним взглядом, глядя, как они гаснут налету, и подумал о том, не будет ли его привязанность к Розамунде столь скоротечной. Ему хотелось думать, что она всё же не станет для него одной из мимолётных девиц, и их роман, если уж ему суждено случиться, оставит после себя след, чтобы после неизбежного расставания они могли с теплом вспоминать о проведённом вместе времени. Этого бы Эрику действительно хотелось. Однако он не мог сказать, любит ли Роуз или это лишь увлечённость, потому как не знал точно, что такое любовь, никогда не испытывал. На примере родителей он так же не мог учиться, потому что брак между ними был лишь сделкой, планом по слиянию и объединению двух влиятельных семей, и дальнейшее зачатие наследника было одним из пунктов по осуществлению сего. Далее, даже находясь в законном браке, отец и мать жили каждый своей жизнью, имея увлечения на стороне, но не руша семейную жизнь этим. Эрик же был балованным ребёнком, только не любимым. Ни один из родителей никогда не играл с ним, и он большую часть своего детства провёл с няньками, которые сменяли друг друга слишком часто, чтобы к ним можно было привязаться. А когда он подрос, отец с матерью подыскали ему невесту, дочь влиятельного бизнесмена и приятеля отца, красавицу Мару Велан, которая, по сути, оказалась жадной до власти и денег стервой. Но парень готов был терпеть эту особу, раз того желали родители, однако относился к ней с пренебрежением и забавлялся её ревностью, не ограничивая себя в подружках. Теперь же, когда на его пути встретилась Розамунда, он понял, что Мара, пусть и подходящая ему во всех смыслах, но уж слишком похожая на него самого, никогда не сможет утолить его жажду в любви и огне. Велан была холодной и расчётливой, а Роуз живой и искренней, полной внутреннего света и Эрик был готов биться за малую толику этого сияния, даже ещё толком не зная собственных чувств к девушке.
Эти мысли притянули за собой другие. Эрик стал припоминать точный момент, когда же начал воспринимать Сент-Джеймс всерьёз и разглядел в девушке сильную личность за холодной, но всё равно кукольной внешностью. И, надо сказать, вспомнил. Может, потому что три дня, что они были с Роуз знакомы – недостаточный срок, чтобы хоть что-нибудь забыть. А уж с его фотографической памятью, такое вообще вряд ли возможно. Так что парень сразу определил нужный ему отрезок времени, тот, когда Розамунда залезла в машину к Дрейку, бесцеремонно отшив ухаживания Эрика и показав ему своё пренебрежение. Что сказать, удар ниже пояса. Выбрав себе в спутники Д.Д, она поразила его до глубины души. Ведь хуже соперника и придумать-то нельзя. По незнанию девчонка свела двух лютых врагов. Это был очень опасный, но сильный ход. Ведь только Дрейк мог составить достойную конкуренцию и раскалить игру до нужной температуры, придать ей остроту, накал страстей. Конечно, Эрик не был уверен, что Дерек примет вызов, связавшись с девчонкой, после того, как поймёт, что она стала новой целью Принстона Младшего. Однако парень подсознательно надеялся на такой исход, хотя и тщательно подавлял в себе азарт и возбуждение по этому поводу. Розамунда же неосознанно стала лакомым кусочком, главным и ценным призом. А когда она и после того случая взглядом искала Д.Д. и проявляла к этому нелюдимому субъекту внимание, избегая Эрика, то заставляла его ещё больше желать её. Не смотря на то, что такое незаслуженное отношение к нему злило и невероятно раздражало, да так, что хотелось рвать и метать или превратить жизнь упрямицы в ад, что вполне было возможным для него. Однако он сдерживал свои порывы, напоминая, что лишь терпение помогут добиться цели. К тому же Эрик понял, что ни за что не уступит её Дрейку, грязному животному, не заслуживающему даже греться в живом сиянии Розамунды.
«Грязное животное, враг…кто бы знал, что такое случится?! А ведь когда-то мы были лучшими друзьями…» – с грустью подумал парень, отчего-то сейчас вдруг испытав вместо уже привычных ненависти и презрения к Дрейку, укол ностальгии по утерянной дружбе.
Сейчас их близость казалась призрачной и какой-то надуманной, словно бы из прошлой жизни. Но в какой-то мере это было именно так. Ведь теперь и он сам, и Дерек уже не те беззаботные сорванцы, проводящие вместе всё свободное время и поверяющие друг другу свои подростковые тайны. Их время ушло, оставив раны на сердце и горечь потери, которая время от времени прорывалась наружу из глубины души вместе с воспоминаниями.