Серебряная Соколица

Вавилова Ксения

У Степи не было ни конца, ни края. Жёлто-коричневая трава тянулась до самого горизонта упираясь в бледно-голубое небо. Кругом лишь трава и ни единого деревца, чтобы зацепиться взглядом. Это унылое однообразие начало раздражать уже к концу первого дня.

Одно хорошо: едва они покинули город, Ниоба заметно оживилась. На пароходе она отказалась петь офицерам, сославшись на головную боль, зато теперь не пела только ночью, вместо этого храпела из-за холода.

С пронзительным криком над головой

пронеслась птица. Задрав голову, Ниоба попыталась рассмотреть её, а Тишина спросила:

– Как думаешь, это Зар?

– Не всякая встречная птица отправлена к нам Заром.

– А как проверить?

Пожав плечами, Ниоба проследила за птицей и, опустив взгляд, сбилась с шага. Обернувшись, Тишина невольно схватилась за нож, спрятанный под одеждой. Вдали, едва заметная на фоне жёлто-коричневой травы, двигалась одинокая фигура.

– Дорога одна, и не всякий, кто идёт по ней, идёт по нашу душу, – словно успокаивая себя, проговорила Ниоба.

Птица резко вскрикнула, пролетев над головой. Пригнувшись от неожиданности, Ниоба прикрыла голову рукой как раз вовремя, на них упал свёрток. Небольшой, размером с кулак.

– А аккуратнее нельзя?!

Обиженно вскрикнув, птица унеслась прочь, а они поспешили открыть посылку.

В кульке оказались письма и немного сладостей. Тишина могла бы потешить своё самолюбие, предположив, что Зар её балует конфетами, но неспроста он слал именно любимые Ниобой сласти.

– Привал?

– Давай, – с готовностью отозвалась Тишина и бросила рюкзак в дорожную пыль.

Устроившись в траве, они раскрыли сумки. Тишина скучала по горячему. Даже простой кипяток мог бы её сейчас обрадовать. Но тащить с собой ещё и дрова никакая спина не выдержит. Скрестив ноги, Ниоба устроилась на голой земле, привалившись к сумкам, и распечатала первое письмо.

– Что пишут? – полюбопытствовала Тишина, жуя хлеб с конфетами и запивая всё это холодной водой.

Что они будут есть, когда запасы кончатся, а Степь нет?

– Это от Лисары, – отозвалась Ниоба, не отрывая взгляда от мелких, колючих букв. – Кажется, она хочет убить Ника. Ничего нового.

Нервно хихикнув, Тишина наблюдала за лицом Ниобы. Видя, как та бледнеет, а брови взлетают вверх, сама захотела почитать.

– Что-то случилось? – потянулась она к письму. – Что-то с Лисой?

Что-то в её голосе заставило Ниобу оторваться от чтения и успокаивающе улыбнуться.

– С Лисой всё в порядке. Обострённое чувство справедливости страдает, и она злится на Ника за то, что он не желает потворствовать её прихотям, – бросив взгляд на письмо, добавила: – Хотя в данном случае, думаю, права на её стороне. Дай мне, пожалуйста, пару минут дочитать.

Нервно кусая губы, Тишина ждала. Фигура в конце дороги, казалось, не приблизилась к ним ни на шаг, там и маячила где-то на горизонте. Едва взгляд Ниобы дошёл до конца страницы, девочка подалась вперёд и схватила её за рукав:

– Ну как? С Лисой всё хорошо?

Арус её не обидел?

– Нет, – с недовольным видом она пробежала глазами некоторые строчки и, заметив напряжённое лицо Тишины, вздохнула. – Мне тоже не по нраву, что она уехала с Ником. Он мог бы и один съездить с Арусом в Империю. Тащиться с ними было совсем не обязательно.

– Ты могла бы уговорить её не ездить! Повлиять на Ника, чтобы не брал её с собой! – взорвалась Тишина, всплеснув руками, разметала хлебные крошки. – Вы всегда говорите: «Ах мне так жаль», но при этом палец о палец не ударите, чтобы изменить ситуацию!

От стыда за вспышку, хотелось втянуть голову в плечи, упереть взгляд в землю и промямлить извинения, когда Ниоба протянула руку и сжала её плечо.

– Это часть дружбы. Мы принимаем и поддерживаем решения друг друга, даже если они нам не нравятся.

– Даже если эти решения могу привести к трагедии?

Возможно, ей показалось, но Ниоба будто бы чуть побледнела.

– Мы этого не допустим, – пообещала она после небольшой паузы. – Но если Лиса что-то решила, разве могу я усомниться в здравомыслии подруги и пытаться…

– Не можешь, а должна! – громче чем стоило бы выкрикнула Тишина. – Она твоя подруга! А я предупреждала, что Арус опасен! Он был там во время пожара! Я своими ушами слышала, как он самодовольно хвастался перед Зэваном, как удачно всё провернул, оставил руки чистенькими, – скривилась она. – Он, не моргнув глазом отправил на свидание с Луной…

Она хотела сказать: «моих родителей, а вы позволяете Лисе якшаться с ним», но договорить не смогла. Горло сдавило, а на глаза набежали предательские слезы. Наклонившись, Ниоба попыталась её обнять, но Тишина оттолкнула её руки.

Подорвавшись, она заметалась, ища тихий уголок успокоиться и перевести дыхание, но проклятая степь не имела даже чахлого деревца или холма. Пришлось отбежать подальше и упав в траву, дать волю слезам.

Кошмары не заставили себя долго ждать и явились этой же ночью.

Пространство вокруг терялось в темноте, несмотря на свет, бьющий в спину. В ту ночь за её спиной сидел Зэван, теперь она шла по дороге одна, чувствуя, как жар опаляет затылок. Тишина слышала крики боли, доносящиеся из-за спины, но боялась обернуться. Нужно обернуться. Нужно вернуться, помочь им!

Вместо этого она продолжала идти, сжираемая страхом.

Порой сон оканчивался попыткой обернуться. Ужас становился невыносимым, и она просыпалась с криком, мечась в мокрой от пота постели. Пока она была в плену, рядом всегда оказывался Зэван. Он садился на кровать, укутывал её пледом и, обнимая, укачивал. Утешал, пока она заливалась слезами, раз за разом вопрошая: выжил ли кто-нибудь? Быть может, ещё есть надежда? Родители смогли выбраться из огня, они придут за ней. Зэван молчал, продолжая укачиваясь, позволяя поливать своё плечо слезами.