Серебряная свадьба
Шрифт:
К а л е р и я. В Москву он ее забирает!
Г о л о щ а п о в. Жена с него живого скальп за такую кобылицу снимет! У нас с этим делом строго! (Смеется.)
В а ж н о в. Думаешь… все… обойдется в положительном смысле?
Г о л о щ а п о в. Для меня вопрос давно ясен. Для гарантий звоню.
В а ж н о в (вздохнул свободно). Там, конечно, виднее. Все-таки область.
К а л е р и я. Только бы чего не случилось. А то вам тогда, Пал Романыч, головы не сносить!
В а ж н о в.
Т о н я. Да еще я ему кое-что порассказала.
Л и д и я. Антонина! Оленятина подгорает!
Г е й (на ходу). А вы ее коньяком поливайте! Коньячком!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Господи! Куда же его в Москве возносят?!
Л и д и я. Не знаю!
К а л е р и я. Как скрутило мужика! По старым временам ему бы сейчас по святым местам. Да с посохом!
В а ж н о в. Звони сейчас! Придет — обрадуем…
Голощапов скрывается в кабинете.
Г е й (подходит к Сирому). А вы, Василий Васильевич, что такой индифферентный? Или не переживаете? А если что случилось с благодетелем вашим?
С и р ы й. Как же — переживаю. Профессия у нас такая — переживать. У председателей колхозов! Как у артистов!
Г е й. Значит, и вы — не безгрешный?
Т о н я (пробегает с тарелками). Безгрешными только младенцы бывают!
У с т и н ь я К а р п о в н а (из кухни). Вроде тебя… «утешительницы»!
Т о н я (вспыхнула). Да как вам не стыдно!
У с т и н ь я К а р п о в н а (смеется). Во-во, стыди меня, старуху! Воспитывай моральные кодексы! В папашу-мамашу, смотри! Идейная!
Из кабинета выходит Г о л о щ а п о в. Все невольно делают движение к нему.
Г о л о щ а п о в. Ну… Не ожидал! Не ожидал!
В а ж н о в. Кем? Куда?
Г о л о щ а п о в. Ну, дает! Геннадий… Георгиевич… Вот это… да!
В прихожей появился В ы б о р н о в и худая, плохо одетая, наспех накрашенная ж е н щ и н а. Никто их не замечает.
В ы б о р н о в (входя в столовую и отсюда обращаясь к Аглае). Видите, как вам все рады, Аглая Андреевна? Входите же… Товарищи, попросим все вместе нашу гостью! Ну! Лидия Васильевна! Павел! Ну, что вы все молчите? Не узнали Аглаю Андреевну? Тоня! Зови мать! За стол!
А г л а я (замечает Тоню, тихо). Доча…
Т о н я. Ты еще зачем?
А г л а я. Меня вот попросили… Как уж они меня нашли?
Выборнов
В ы б о р н о в (как ни в чем не бывало, громко Голощапову). Так чего вы там не ожидали, Кронид Захарович? А?
Голощапов молчит.
А г л а я (в тишине). Я сейчас… Я уйду… (Пытается подняться, но Выборнов удерживает ее на месте.)
В ы б о р н о в. Ну! Так что?
В а ж н о в (как после шока, бросается к Выборнову, обнимает, целует его). Знаем! Все знаем! Поздравляем! Верили!
Г о л о щ а п о в. Не могло быть иначе!
Все бросаются к Выборнову с поздравлениями. Кто-то пытается его обнять. Калерия даже чмокает его куда-то в глаз. Кто-то кричит «ура!». Кажется, Сирый. И Гей поддерживает его.
Аглая, про которую на мгновение забыли, быстро «рванула рюмашечку». И теперь сидит чуть вытаращив глаза. Помятая, жалкая, но уже чуть ожившая.
У с т и н ь я К а р п о в н а (появляясь на пороге). Аглая? Ты? (Быстро взглянув на Выборнова, оценили ситуацию.) Ну, уж если сама пришла! Да еще с таким кавалером…
А г л а я. Это не я! Это он… Сам! Сам!
У с т и н ь я К а р п о в н а. А он всегда — сам!
А г л а я. А что я такого плохого сделала?
У с т и н ь я К а р п о в н а. Ну уж ладно. Села — сиди! (Всем.) Свадьба так свадьба! Павел! Лидуша! Серебряная свадьба раз в жизни бывает.
Все рассаживаются.
Наливайте, закусывайте, гости дорогие! Званые — незваные! Драные — нарядные! Всем места хватит! Ну а кто не пьет, тому сбитень приготовила.
В ы б о р н о в. Вот это по-нашему! По-русски!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Две радости у нас сегодня! (Выборнову.) Время у тебя, Геннадий Георгиевич, сейчас…
Г о л о щ а п о в. Ох, ответственное!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Это кто же меня перебивает?
Г о л о щ а п о в. Молчу, молчу!
У с т и н ь я К а р п о в н а. Сложное у тебя время, Георгиевич! С одной стороны, мать похоронил! Мир праху ее! Пусть земля ей будет пухом! (Поднимает бокал.) Выпьем! Не чокаясь…
А г л а я (тихо). Я ее никогда не забуду. За дочу… За Тоню мою… (Наливает себе.)
Т о н я. Мама, тебе же нельзя.