Серебряное дерево (с иллюстрациями Н. Гольц)
Шрифт:
Вскоре там появилась гусиная стая.
— О, это мои старые знакомые! — воскликнул Чик и стал насвистывать, зазывая гусей, и размахивать своей красной косынкой в горошек.
— Я узнал тебя, — важно сказал Чику Гусь-вожак, когда стая опустилась на берег, — Мой сын Гусёнок, которого ты спас, рассказывал о тебе. Теперь он вырос и стал вожаком другой стаи... Я давно хотел встретить тебя,.. Возьми на память вот это... — И вожак протянул Чику светлое металлическое колечко.
Чик поблагодарил Гуся и надел кольцо на палец.
—
— Не обижайся, но... можно, я послушаю об этом потом? — остановил его Чик. — А сейчас прошу тебя: помоги нам! Принесите нам семян...
— Что ж, — ответил вожак, немного подумав. — Я верю людям и готов им услужить.
— Никого не бойтесь, люди не сделают вам плохого, — ещё раз заверил вожака Чик.
А воробьи с уважением поглядели на вожака и чирикнули, подтверждая слова Чика.
С тех пор гусиные стаи стали делать большие перелёты и приносить в Свирелию семена разных деревьев. Это было нелегко — в клюве умещалось не больше трёх семечек, а летать за ними приходилось так далеко, что гуси не раз опускались на отдых.
И опять, как давным-давно, когда Коренёк был ещё маленьким, они вдвоём с Хвойкой сажали деревца.
Старик кряхтел и часто разгибал спину, чтобы отдышаться.
— Нет от меня, старого, толку, вот беда! — сокрушался он, снимал шапку и краснел до самой макушки. — Мне бы хоть маленькую пилюльку... Тогда б уж я работал спины не разгибая...
— Потерпи, Хвойка, будет тебе пилюля, помолодеешь, — успокаивал его Коренёк и нерешительно добавлял: — А пока не надрывался бы, отдохнул в палатке...
Но бедный старик, как и раньше, и слышать не хотел об отдыхе. И по-прежнему всё путал и делал невпопад.
Однажды, например, Хвойка посадил тридцать три дерева, и все тридцать три корнями кверху! А ещё как-то раз ему показалось, будто в кустах притаился Гнилушка в красных каменных сапогах и подглядывает. Кинулся Хвойка рассказать об этом Лягушонку, да разве станет Лягушонок слушать полуслепого старика! Свирельцы ещё и посмеивались над Хвойкой, вспоминая эти сапоги!
Худо ли, добро ли, а в стране стали разрастаться леса и рощи. Коренёк присыпал понемногу к корням деревьев эликсирных порошков, чтобы росли деревья в семь раз быстрее, чтоб скорее вернулась в Свирелию прохлада.
И скоро настоящий лес закудрявился вокруг Серебряной рощи. Тридцать три тополя и тридцать три мохнатых сосны окружили её, как стражники.
Собиралась в лесной почве влага, густая прохлада обволакивала пока ещё мёртвые тела серебряных деревьев.
Все радовались, что скоро настанет время оживлять Серебряную рощу.
Глава десятая.
БУЛЫГАН И ГНИЛУШКА ЗАМЫШЛЯЮТ ПОГУБИТЬ ЛЮДЕЙ
Узнав, что в Свирелию вернулись люди, Булыган задрожал всей тушей и поспешил,
Он притоптал сапожищами землю около пирамиды — на случай, если упрямые травинки снова незаметно высунут из земли носики, — и лишь тогда успокоился.
Вернувшись во дворец, каменный правитель велел позвать к себе Гнилушку.
За это время Гнилушка успел дослужиться у Булыгана до большого чина — он стал главным его советником-генералом, разукрасился орденами из сапфиров и изумрудов и получил наконец от Булыгана рубиновые сапоги.
Без Гнилушки Булыган, мозги которого были тяжелы и неповоротливы, не решался и шагу ступить. Даже по самым пустяковым поводам звал он своего советника.
Гнилушка не замедлил явиться, наряженный в новый зелёный мундир генерала, с новой нашлёпкой на обрубленном носу, в ярко начищенных кроваво-красных сапогах.
— Этот твой мундир отвратителен, он напоминает мне леса дубинковой страны! — взревел правитель пустыни. — Немедленно сними его!
Гнилушке пришлось покориться.
— В дубинковую страну опять пришли люди, — сказал Булыган, когда Гнилушка переоделся. — Подумай, как заставить их убраться.
Гнилушка прикрыл глаза, скривил рот.
— О том, что вернулись людишки, я знаю давным-давно! Я сам прокрался в Свирелию, всё подслушал и подглядел. Посыпают людишки деревья какими-то порошками, и они, проклятые, растут как сумасшедшие!.. А ещё свирельчишки варят волшебные пилюли, и как только сварят — нам несдобровать: от пилюль они станут непобедимыми! Надо извести людишек теперь же...
— Как извести, говори скорей! — выкатил каменные глазищи Булыган.
— Надо уничтожить птиц! Без птиц у свирельчишек не будет семян для новых лесов, а Ядозуб поднимет ураган и, как раньше, спалит деревья... И опять людишки уберутся отсюда.
— А как же их уничтожить, птиц? — удивился Булыган.
— Это уж предоставь мне. Как ты знаешь, хитрости мне не занимать, — сощурился Гнилушка. — Но и тебе на этот раз придётся раскошелиться. Прикажи-ка выдать мне ещё сто драгоценных камней!
Жалко Булыгану расставаться с камнями, но делать нечего. Щёлкнув от досады каменными зубами, он пообещал Гнилушке щедрую плату.
Глава одиннадцатая.
ГНИЛУШКА СОВЕРШАЕТ НОВУЮ ПОДЛОСТЬ
Оседлав Ядозуба, Гнилушка отправился в Свирелию. Он прокрался к озеру и из-под чешуи Ядозуба вытащил семь длинных змей. От их жала мог мгновенно умереть кто угодно, но только не Гнилушка. Его змеи не кусали — боялись отравиться.
На озере никого не было. Гнилушка поднёс к воде змей и что было силы нажал каждой на горло. Змеи раскрыли рты, и с чёрных их языков в голубую воду полились жёлтые струйки яда.
Спрятав змей, Гнилушка стал ждать птиц.