Серебряные фонтаны
Шрифт:
— Это картины Лео, они из Кью.
— Действительно. Я бывал там только однажды или дважды, когда получал разрешение, а старику случалось оказаться в городе, — Фрэнк встал на ноги и прошелся вокруг. — Как любопытно, на них нет мужчин, одни только женщины и дети, — он помолчал немного. — Странно, правда? Он не мог удержать жену или зачать собственных детей, поэтому вместо них повесил эти картины, — в его голосе звучала насмешка.
— Он обожает наших детей, — заступилась я за Лео. Обернувшись, Фрэнк взглянул мне прямо в лицо.
— Флора — моя дочь, Эми.
— Не по закону.
— Нет. Но по всему остальному — моя. Он украл ее у меня, — взгляд Фрэнка был жестким, — Кстати, где он — в Саттон Вени?
— Разве ты не
— Как? — поразился Фрэнк.
— Я думала, что мисс Анн... кто-нибудь сказал тебе.
— Она ничего мне не скажет. Если она узнает о конце света, то оставит меня лицом к лицу со Страшным Судом, не дав возможности приготовиться. Но, Эми, он, наверное, в военном госпитале, не может же он...
— На следующий день после твоего прошлого приезда он поехал в Саттон Вени, где его осмотрели и признали годным к военной службе. Поэтому Лео вступил в RAMC. Теперь он — рядовой Ворминстер.
— В солдатах! Но он же пэр!
— Так же, как тот граф, о котором ты рассказывал.
— Кроуфорд вернулся в палату лордов — ему поручили какую-то работу в правительстве. В любом случае, перед войной он был как-то связан с армией. Он — совсем другая рыбка. — Фрэнк встряхнул головой. — Я не могу поверить в это. Никогда бы не подумал, что он сделает такое. Боже, кажется, это я отправил его в строй своими насмешками. Но какой же он дурак! Если ему так уж хотелось носить форму, он мог бы потянуть за связи и найти себе офицерское местечко на службе в снабжении лошадьми или в чем-нибудь подобном. Бог знает, сколько таких, как он, околачивается вокруг Лондона, и даже помоложе.
— Сэр Джордж — ровесник Лео, но он сражается во Франции.
— Но Джордж Бартон в регулярной армии! Господи, Эми, старик добьется только того, что будет проводить время среди калек и больничных суден в базовом госпитале. Он мог бы заниматься этим и как доброволец в Саттон Вени — не было никакой нужды в этом абсурдном донкихотском жесте! — Фрэнк взглянул на меня. — Впрочем, это у него не первый такой жест, правда? Ты сообщила ему, что я приезжаю сюда повидаться с тобой? — внезапно спросил он.
— Еще нет. Конечно, в следующем письме я напишу ему об этом.
— Конечно... — усмехнулся Фрэнк. — Честная, строгая маленькая Эми, пять футов три дюйма! Ну, желаю тебе порадоваться его ответу. Боже мой, а сколько времени?
Я стояла у дверей и смотрела, как Фрэнк садится в пролетку и отъезжает, пока стук копыт не исчез за поворотом. Мои глаза заволокло слезами, так, что я с трудом нашла путь наверх. В моей комнате остался только слабый, исчезающий запах его сигареты.
После ужина я села писать свое еженедельное письмо к Лео. После обычных новостей я рассказала ему о визите Фрэнка. Я написала, что он прислал открытку и приехал на обед, а затем мы погуляли в лесу. «Элен все время была с нами». Это выглядело подозрительно, и я добавила: «Флора показала ему соню, которую мы нашли в среду. Лорд Квинхэм уехал сразу же после чая». Затем я послала письмо и в страхе стала ждать ответа. Ответ пришел в обычное время:
Дорогая Эми!
Спасибо тебе за письмо и за новости. Надеюсь, что ты с детьми живешь хорошо, и та соня — тоже. Скажи Флоре, чтобы она не тревожила гнезда сонь — они милые, безобидные животные, и могут не выжить зимой, если их пробудить от спячки.
Затем Лео добавил некоторые комментарии по имению. Однако в последней фразе было сказано: «Что же касается того вопроса, который ты не задала, а только подразумевала, то отвечу, что доверяю тебе, своей жене, делать все, что ты сочтешь правильным». Подписался он так же, как и всегда: «Твой преданный муж, Лео Ворминстер».
Я глубоко вздохнула от облегчения.
Но, сворачивая и убирая письмо, я вновь начала беспокоиться — о Фрэнке. Доехал
Я взяла газету, которую мистер Тиме теперь всегда клал за завтраком рядом с моей тарелкой — наши войска снова атаковали. Я не удержалась, мои пальцы заскользили по списку имен раненых и убитых. Пожалуйста, пожалуйста, пусть он уцелеет!
Глава двадцать шестая
Я заставила себя сосредоточиться на изучении счетов. Я радовалась, что у меня есть занятие — чем больше я была занята, тем меньше времени у меня оставалось на тревоги. Когда мистер Селби сказал, что мне будет полезно взглянуть на книги записей Истона, я в тот же день после обеда пришла к нему в кабинет. Мистер Селби сообщил мне, что пойдет к доктору Маттеусу, но позже будет располагать временем, если у меня возникнут какие-то вопросы. Я сразу же задала ему один — могу ли я принести сюда бельевую корзинку с Розой? Улыбнувшись, он ответил, что, конечно, могу.
Сначала я не удержалась и поиграла с Розой — она была просто чудесной малышкой. Она держалась за мое колено, то приседая, то подпрыгивая, и выглядела страшно довольной этим занятием. Ее лепет уже был похож на речь. Роза была такой хорошей компанией — как мне хотелось бы, чтобы ее увидел Лео. У нее уже был зуб, прорезавшийся без особых трудностей. Она росла, скоро она станет такой же, как Флора, но еще малыша у меня уже не будет. Вздохнув, я открыла первую из огромных книг, обтянутых зеленой кожей.
В каждой книге описывалось полных пять лет, даты были вытиснены золотом на корешках. Я решила начать с книги 1881—1886 годов, потому что в эти годы Лео начал управлять имением. Я долистала до сентября 1884 года, когда Лео исполнилось шестнадцать, а его отец был еще жив, и прочитала мрачный итог отказа снизить ренты — запустение ферм, потеря арендаторов в этом году. Домашняя ферма приносила убытки. Здесь были отчеты об ущербе, о незавершенных и приостановленных попытках его исправления. Истон все глубже и глубже приходил в упадок.
Я представила себе имение, выглядевшее так — здания полуразрушены, поля пустуют... а люди — что же творилось с людьми, потерявшими работу? Какая, должно быть, нужда царила в домах.
Затем в книге была отмечена смерть отца Лео, и записи почти сразу же изменились. Появились отчеты о ремонте и восстановлении зданий, строчки под рукой пишущего, становились все короче и торопливее, словно ему было некогда писать их. Вскоре в книге появился знакомый наклонный почерк мистера Селби.
Видимо, перед отъездом Лео в Кембридж они с мистером Селби сделали обзор всего имения, и агент получил длинный список инструкций, потому что за следующие несколько месяцев коттеджи и строения фермы были отремонтированы, изгороди построены, дренажные канавы расчищены, заборы починены, дороги улучшены. Это, должно быть, была славная уборка к весне, только лучше, потому что в нее входило и строительство. Ренты были снижены, и на удаленные фермы нашлись арендаторы, но и в домашней ферме происходили заметные изменения — она росла у меня на глазах. Расширились мастерские имения, были проведены новые дороги, построены амбары и водонапорная башня, посажены новые леса, часть земель была отведена под пастбища. Был куплен механический плут с трактором, ручей в парковом лесу, был перегорожен дамбой и грязная лужа превратилась в озеро с берегом, выложенным камнями. Я часто видела это озеро, потому что Нелла любила купаться в нем больше, чем в пруду, и удивилась, что не задумывалась над тем, что оно создано умышленно. Ко времени, когда были построены прачечные, каждая со своим котлом и угольным хранилищем, Истон выглядел совершенно иначе, чем три года назад. И все это было достигнуто еще до того, как мистер Селби сделал запись о вступлении лорда Ворминстера в совершеннолетие, в мае 1889 года, вслед за короткой записью о присуждении Лео кембриджского диплома первого класса. Дальше я прочитала: