Серебряные фонтаны
Шрифт:
На следующий день пришло время писать мое еженедельное письмо к Лео. Решив, что на этот раз хорошо бы написать его длиннее, я спросила Лео о розах. Однако, перечитав письмо, я заметила, что оно состоит из одних вопросов, и подписала внизу: «Осмелюсь сказать, что если у тебя нет времени отвечать на эти вопросы, то не беспокойся о них». Затем я напомнила ему, чтобы он не забывал менять носки, если они промокнут, и подписалась как всегда. Как ни взгляни, письмо получилось длиннее обычного.
Ответ, пришедший
В письме было много подробностей, но, перечитав его, я поняла, что Лео, не написал, когда нужно начать, чтобы получить цветы роз в феврале. Я обрадовалась этому, потому что, мне стало о чем писать на следующей неделе. В конце Лео приписал: «В настоящее время мы очень заняты. Спасибо за заботу о моем здоровье— к счастью, сухие носки здесь всегда есть. Твой преданный муж, Лео Ворминстер».
Едва я взялась за вышивание, как в дверь постучал мистер Тимс.
— Здесь леди Бартон, моя леди, и миссис Томлинсон. Я впала в панику — леди Бартон часто навещала нас, но я никогда не слышала о миссис Томлинсон.
— Проведите их в большую гостиную, пожалуйста, — я бегом отнесла Розу в детскую и спустилась вниз, поправляя на ходу волосы.
Леди Бартон еще не представила миссис Томлинсон, как свою младшую дочь, а я уже догадалась, кто она такая — они были очень похожи, даже пользовались одними и теми же духами.
— Как давно я тебя не видела, дорогая, — обняла меня леди Бартон. — Я сказала Цинтии, что мы просто обязаны навестить маленькую Эми, теперь, когда Леонидас уехал и оставил ее. Как он, дорогая? Какой героизм с его стороны! Как я сказала Джорджу — я восхищаюсь поступком Леонидаса, но для него типичны скоропалительные поступки. Как поживает дорогая Флора? А Розочка? — она пробормотала в сторону: — Цинтия, это моя крестница — такое милое дитя.
— Сейчас пошлю за ней, — я нажала звонок.
— Да, моя дорогая. Знаешь, младшая у Цинтии ненамного старше твоей Флоры. Я просто осчастливлена внуками — мальчик у Джорджа, двое у Джоан, четверо у Элен, но они не в счет — они сейчас в Канаде, и три девочки у Цинтии, — леди Бартон доверительно наклонилась ко мне: — Цинтия была мне маленьким сюрпризом. Я была уже в возрасте — но, тем не менее... прямо как бедная мать Леонидаса. Поэтому ее трое, моложе остальных.
— Мама, дай вставить слово и леди Ворминстер, — миссис Томлинсон ободряюще улыбнулась мне.
Сначала я не знала, о чем говорить, поэтому высказалась нейтрально:
— Три девочки — как это мило!
— Они обворожительны, все так
— Наверное, вам очень приятно, что у вас гостят внуки, — улыбнулась я леди Бартон.
— О, я не привезла детей, — удивленно взглянула на меня миссис Томлинсон. — Они на побережье с Нэнни. Немного поздно — сейчас не сезон, но бедняжки недавно все переболели корью. Памела очень ослабла, поэтому доктор Гардинер настоял, чтобы они провели месяц у моря — местечко в Уэльсе, я не могу выговорить его название, хотя Нэнни уверяет, что у меня получается удовлетворительно .
— Поэтому дорогая Цинтия приехала ко мне отдыхать.
Обе замолчали на мгновение, и я отважилась поддержать разговор:
— Вы, наверное, так устали от этого, ведь корь — тяжелая болезнь.
— Да, дорогая, это такое беспокойство, — согласилась миссис Томпсон. — Нэнни, конечно, прекрасно знает дело, но доктор боялся осложнения, поэтому мы взяли еще и больничную сиделку для Памелы, пока Нэнни заботилась об остальных.
— Должно быть, для вас это было тревожное время. Это ужасно, когда малыши болеют.
— Ох, дорогая, вы и представить себе не можете! Каждое утро я скрепя сердце ждала, когда моя горничная принесет последние новости от Нэнни. А после завтрака я каждое утро прогуливалась перед окнами детской и махала детям в окошко. Они печально смотрели на меня, я видела их личики, прижавшиеся к стеклу. Сделав это, я чувствовала себя легче — и я никогда не уезжала из дома больше, чем на несколько часов, пока они были больны.
— Цинтия — самоотверженная мать, — леди Бартон похлопала дочь по руке, — как и ты, дорогая.
Я не знала, что на это ответить, но тут, к счастью, появилась Элен с Розой, которая выглядела прекрасно. Элен одела ее в лучшее платье. Я вручила Розу леди Бартон, затем ее взяла миссис Томлинсон.
— Какое очаровательное дитя! — сказала та. — И какая жизнерадостная — моя младшая всегда начинала кричать через минуту после того, как ее приносили в гостиную, — она вернула Розу Элен. — Ведь дети по-настоящему довольны только в детской, так ведь? Я с таким облегчением вздохнула, когда перестала кормить мою милую Исабель. Вы все, еще кормите свою малышку, дорогая?
— О да, она любит свое молочко, моя Роза.
— Попробуйте сок алоэ, дорогая, он горький. Намажьте им грудь перед кормлением. Дети быстро привыкают обходиться без груди.
Горькое алоэ! На мою грудь, для Розы! Я чуть было не сказала, что об этом думаю, но, к счастью, меня прервала Элен.
— Теперь я могу унести Розу наверх, моя леди?
— Да, спасибо.
Элен подмигнула мне и исчезла за дверью, шурша накрахмаленной юбкой.
После ухода посетительниц, я не переставая думала о словах миссис Томлинсон. Я знала, что леди относятся к детям иначе — она, по крайней мере, сама вскармливала своих детей — но горькое алоэ! И как она могла выносить это — дети были больны, а она всего лишь глядела с улицы на их личики, прижатые к окнам.