Серебряный лебедь
Шрифт:
— Как долго мы едем?
Он поудобнее устраивается в кресле.
— Пять часов.
Пять часов? Святое дерьмо.
— Куда мы едем? — спрашиваю я, наблюдая, как лес становится все темнее и темнее, а дорога начинает все меньше походить на дорогу.
— В хижину. — Он разминает шею.
— Почему ты не можешь просто сказать ему, что он не прав?
— Потому что я не могу, Мэди. — Бишоп смотрит на меня краем глаза. — Если бы все было так просто, я бы уже это сделал.
— Ну, мне нужно что-то еще. Потому что сейчас для меня ничего
Он усмехается впервые с тех пор, как я увидела его вчера, его фирменная ухмылка растягивает губы.
— Разве ты уже не привыкла к этому?
Подъехав к широкому участку земли, Бишоп заруливает ближе к бревенчатой хижине, из которой открывается вид на остальную часть уединенного леса.
— Кому принадлежит это место? — спрашиваю я, глядя на немного более богатое место, чтобы классифицировать его как хижину в лесу — о чем, признаться, я и подумала. Ну, знаете, та, к которой тебя тащит серийный убийца. Но это совсем не так. Несмотря на то, что дом кажется высококлассным, я вижу, как заросли сады, виноградные лозы вьются по колоннам, которые стоят по обе стороны крыльца. Никто не заботится об этом месте.
— Мне. — Бишоп открывает свою дверь и выходит.
— Что? — ахаю я, соскальзывая с пассажирского сиденья. Я как раз собиралась расспросить его подробнее, когда несколько фар освещают темную туманную ночь, разбудив Нейта и Тилли на заднем сиденье. Я захлопываю дверцу и, обогнув машину, направляюсь к Бишопу. Его рука проскальзывает, обхватывая мою талию, и он сильнее притягивает меня к себе. Я поддаюсь, таю, или как вы хотите это назвать. Объятия приятны после нескольких часов в машине, это точно. Его твердая грудь прижимается к моей спине, когда я провожу рукой по мускулистому предплечью, в то время как остальные парни выходят из своих машин, неся различные сумки.
Бишоп кивает головой.
— Я открою, — кричит он, отступая назад и забирая с собой тепло своего тела. Бишоп берет меня за руку. — Пойдем. — Следуя за ним вверх по ступенькам и ожидая, когда парень откроет дверь, я мгновенно ощущаю мягкий мускус, смешанный со старой сосной и чем-то сладким, и... мужским? Бишоп включает свет, бросает ключи на стол рядом с вешалкой для одежды.
На мгновение зажмурив глаза, я осматриваю теперь уже светлую область.
— Ух, ты. Это все твое?
Бишоп кивает.
— Да.
— Но разве это разумно? — спрашиваю я, как только Хантер, Эйс, Абель, Брэнтли и Кэш проходят мимо.
— Да, Бишоп, разве это разумно? — рычит Брэнтли, зло глядя на меня, когда проходит мимо.
Я игнорирую его.
— Это последнее место, куда они подумают заглянуть, — успокаивает Бишоп. Он входит в гостиную, которая занимает большую часть первого этажа, с видом на лес через окна от пола до потолка, которые имеют форму треугольника, тянущегося от середины.
— Как это? — спрашиваю я, следуя за ним дальше.
— Потому что в первую очередь они будут искать тебя, а потом остальных парней. К тому времени, когда они,
Подхожу к тому месту, где он прислонился к кухонной стойке.
— И как долго это должно продолжаться?
Бишоп делает паузу, глядя прямо мне в глаза.
— Я не знаю. Пойдем. — Он отталкивается от раковины, берет мою руку в свою. — Мы поднимемся в комнату.
Я думаю о том, чтобы поспорить с ним, но решаю, что могу сделать это и в комнате, поэтому позволяю вести себя вверх по деревянной лестнице. Войдя, он кладет наши сумки на кровать и садится рядом с ними.
— Дело вот в чем, — начинает Бишоп, снимая рубашку. Мой рот наполняется слюной, а глаза медленно скользят по нему. Он ловит мой взгляд, делает паузу в и слегка кривит губы, прежде чем продолжить. — Мой отец — часть этой... фирмы. Эти люди, они все работают на моего отца. — Он бросает свою рубашку в угол, а затем садится на кровать. — Они следуют его указаниям. Во всем. Я думаю, ты можешь считать его своего рода генеральным директором. — Его глаза смотрят в мои. — Мэди, мой отец не очень хороший человек. Не то, чтобы кто-то из нас был таким, но он определенно нехороший человек.
Я сажусь рядом с Бишопом на кровать, мои глаза устремлены на стену напротив нас.
— Что ему от меня нужно?
Бишоп чертыхается, в отчаянии дергает себя за волосы, а затем упирается локтями в колени, наклоняясь вперед.
— Он... я не могу. Мы даже не можем говорить об этом.
Бишоп собирается продолжить, но я обрываю его. Знаю, на что он намекает, и не хочу, чтобы он считал себя обязанным рассказать мне правду, а потом чувствовать себя виноватым за то, что поделился чем-то большим. Но если я догадаюсь, то это будет не его вина.
— ЦРУ? — шепчу я, заканчивая его предыдущую фразу.
— Что? — Он в замешательстве наклоняет голову.
— Ты знаешь... — намекаю я.
В его глазах вспыхивает узнавание, и он улыбается почти с облегчением.
— Да, — шепчет он. — Да.
— Хорошо, но что им от меня нужно? — Теперь, когда я знаю, что его отец работает на ЦРУ, чувствую себя более спокойно. Элитные короли — это просто кучка богатых мальчиков, которые тратят деньги мамы и папы. Они именно такие парни, какими я их и представляла. Мысленно закатываю глаза на Татум и ее слишком драматичные слухи обо всех них. Типичная Татум.
Бишоп откидывается на локти, каждый мускул напрягается от его движений.
— Они думают, что твой отец отмывает деньги для одной из крупнейших торговых компаний в Лас-Вегасе.
Приходит понимание. Мой отец всегда в Вегасе, в последнее время даже чаще. Может, поэтому мы всегда переезжали? А не из-за того, что он не мог устроиться. И не потому, что он бежал от чего-то или кого-то. А это имеет смысл, и кусочки головоломки медленно складываются вместе.
— И что теперь? — спрашиваю я, глядя на него через плечо. — Это то, что вы, ребята, не могли мне сказать?