Серебряный лебедь

Джонс Амо

— Я не ненавижу тебя, — говорит Бишоп. Мое сердце колотится в груди от его слов.

— Что?

Он заносит одну ногу между моими и опускается на меня, упираясь локтями по обе стороны от моей головы. Проводя кончиком носа по моей переносице, его губы нежно касаются моих.

— Я. Не. Ненавижу. Тебя, — шепчет он каждое слово, покрывая поцелуями мои губы, а потом вдруг его язык выскальзывает и проводит по моей нижней губе. — Мне просто очень нужно, чтобы ты раздвинула для меня ноги и позволила мне потеряться в тебе на несколько часов. — Подушечка его большого пальца ласкает маленькие круги по моей яремной вене.

— Хорошо, — шепчу я пересохшим горлом.

Он

усмехается, его бедра вжимаются в меня так, что его эрекция прижимается к моей ноге.

— Это был не вопрос, детка. Теперь откройся. — Затем его голова исчезает под одеялом, и я ощущаю вкус рая, переполненного экстазом.

ГЛАВА 28

КОГДА Я ОТКРЫВАЮ ГЛАЗА, первое, что замечаю, как онемели мои бедра и ноги, а затем следующее, что бросается в глаза, это яркое солнце, проникающее в нашу комнату через... открытые гребаные жалюзи!

— Нет! — стону я, прикрывая глаза рукой. — Закрой их.

— Вставай, детка. Пойдем позавтракаем.

— Я не хочу.

Бишоп мягко хватает меня за руку и тянет ее вниз, подальше от моего лица.

— Пойдем.

Я приоткрываю глаза, когда замечаю, что он закрывает солнце своим массивным телом. И сжимает свободное белое полотенце вокруг талии, а капли воды каскадом стекают по контуру его V, прежде чем нырнуть под…

— Мэди! — рявкает он.

— Хммм? — Я невинно смотрю на него.

— Если ты будешь так смотреть на меня, тебя трахнут. Сильно. И судя по синякам на твоей шее, запястьях и... — Он заглядывает под одеяло. — Бедрах, я соглашусь с тем, что сейчас ты этого не хочешь.

Я качаю головой. Как бы мне ни нравился секс с Бишопом — любовь, — и близко не готова к еще одному раунду. Этот человек груб, нет, смертельно опасен в постели. В первый раз, когда он оставил на мне синяки, я подумала, что это будет беспокоить его, когда все закончится. Ну, знаете, видеть, как сильно он причинил мне боль, когда был так потерян в своей похоти, но нет. Он просто посмеялся над этим, как будто это была самая обычная вещь в мире, так что теперь я просто смирилась с этим и надеюсь, что однажды не попаду в новости с заголовком: Мэдисон Монтгомери, смерть от проникновения.

Это было бы просто моей удачей.

— Так что вставай. — Затем подходит к своей спортивной сумке и достает свободные джинсы и простую белую футболку. Сбросив полотенце, Бишоп ухмыляется мне, когда мои глаза устремляются прямо на его толстый член. Толстый, твердый член. Взявшись за него, он медленно поглаживает себя, втягивая нижнюю губу в рот. О, боже. — Нравится то, что ты видишь, детка? — Маленькая бусинка предсемени стекает по его головке. Я медленно киваю, потирая бедра друг о друга в попытке остановить внезапно начавшуюся боль. Он замечает движение под одеялом и вскидывает брови. — Сбрось одеяло.

— Что? — бормочу я хриплым горлом.

— Не отвечай, Китти. Просто следуй инструкциям. Сбрось одеяло.

Я делаю, как мне говорят, сбрасываю одеяло с ног, но держу их закрытыми, зная, что прошлой ночью не надела нижнее белье. Никто из нас этого не сделал, потому что Бишоп заснул, все еще двигаясь внутри меня. Это было после моего четвертого оргазма. Я на самом деле сомневаюсь, можно ли умереть от слишком большого количества оргазмов.

Прохладный утренний воздух врывается в открытое окно и скользит по моему чувствительному клитору. Глаза закрываются, когда я пытаюсь сдержать стон, который грозит сорваться с моих губ.

—

Открой глаза, — требует Бишоп, что я и делаю. Открываю их для него, пока он продолжает доставлять себе удовольствие. Его грубая рука скользит вверх и вниз по толстому стволу, сжимая, когда он добирается до края головки, прежде чем скользнуть обратно вниз. — Потрогай себя, детка. — Медленно я провожу рукой по бедру, прежде чем широко раздвинуть ноги, хорошо осознавая, насколько прямолинейно он смотрит на меня, но одно я знаю точно: никто не знает мое тело так, как Бишоп. Он знает, как с ним работать и что с ним делать. Знает способы заставить меня кончить, о которых я даже не подозревала. — Раскройся для меня, дай мне увидеть тебя всю. — Я делаю то, что он говорит, мое дыхание становится тяжелее, когда указательный и безымянный пальцы медленно раздвигают губы, давая ему прекрасный обзор. Тру пальцем клитор, наблюдая, как рука Бишопа работает над собой. — Введи палец внутрь. Только один. Делай то, что ты делаешь, когда ты совсем одна. — И снова я следую его приказу, вставляя указательный палец и думая о том, что я делаю, когда остаюсь одна. Что делала, когда была одна и думала о Бишопе. Подняв глаза к нему, сжимаю один из своих сосков между пальцами и позволяю бедрам вращаться, тереться о мои руки. Затем опускаю руку, которая сжимала мой сосок, к клитору и энергично потираю его, одновременно вгоняя и выталкивая палец, мои глаза прикованы к Бишопу, а его — ко мне. Его движения становятся все быстрее, пока он не отпускает. — К черту все это. — Затем он подходит ко мне, обхватывает руками мои лодыжки и тянет к себе по кровати. Присев на край, он поднимает меня, пока я не оседлаю его бедра, а затем шлепает меня по заднице, прежде чем лечь на спину. — Повернись и сядь мне на лицо.

Я делаю то, что мне говорят, кручусь, сажусь ему на лицо и всасываю его член в рот.

***

После завтрака Сент входит в гостиную, где находятся Бишоп, Нейт, Тилли, Эйс, Хантер, Абель и Кэш. Остальные ребята ушли за припасами на сегодня. Очевидно, выпивка и лазертаг — это то, чем они занимаются. Кто знал, что мы сможем посмеяться над той странной ситуацией, в которой оказались?

Сент садится на диван напротив меня, и я неловко ерзаю. Знаю, что он старший брат Кэша, но до этого я встречалась с ним всего один или два раза, и эти разы были, мягко говоря, неловкими.

— У тебя есть вопросы о том, что происходит, Мэдисон?

Я смотрю на Сента.

— Да, когда я смогу вернуться домой? Где мой отец? И я уверена, что здесь должно быть какое-то недоразумение. Мой отец может быть кем угодно, но он не вор.

Сент усмехается, потирая рукой свою пятичасовую щетину, его каштановые волосы беспорядочно уложены на голове. Бишоп берет пачку сигарет на столе и прикуривает одну, а затем бросает пачку Сенту, который повторяет за ним. Я не часто вижу, как Бишоп курит, но у него это выглядит горячо, как и у Сента. Сент делает долгую затяжку сигаретой, прежде чем выдохнуть густое облако и откинуться на спинку сиденья.

— Тогда мы так скажем. Он в Вегасе. И я уверен, что так говорит каждая маленькая девочка. — Он наклоняется вперед, стряхивая пепел в пепельницу на кофейном столике. Бишоп упирается в него ногой, обхватывая мое тело. Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что это почти защитный жест. Глаза Сента встречаются с моими. — Но позволь мне быть предельно ясным, Китти. Твой отец не невиновен в этом.

— Может, он не знал?

Сент смеется, смотрит на Бишопа и снова затягивается сигаретой.