SergeiMinaev-MoscowLoveNot

Unknown Author 1

журнале.

— Где они сейчас? — Я потянулся к журналу, и в

этот момент в кабинет забежал кто то маленький и

такой же круглый, как Фальх.

— Эдгар Карлович, Эдгар Карлович! — запричитал

вбежавший. — ЧП! У вахты нападение на карету

«скорой помощи»! Водитель на проходную пошел...

— Борт какой?! — одновременно взревели мы оба.

Москва, я не люблю тебя

223

— Не... не видел...

— Ну молодец,

Фальх! — цежу я сквозь зубы. —

Считай, ты сегодня смертность в городе еще как ми

нимум на одного увеличил. На себя.

Убираю ствол, отталкиваю кругленького, скаты

ваюсь по лестнице на первый этаж, выбегаю во двор.

У проходной уже куча людей, двое в белых халатах

лежат на траве, вокруг них суетятся коллеги. Ввин

чиваюсь в толпу, задираю вверх руку со стволом, как

с олимпийским факелом, и ору:

— ФСБ России! Свидетели ко мне!

Толпа выталкивает двух человек. Одного, с крас

ным лицом, в синей спецовке с нашивками «Охрана», и второго, без свойств. Из их сбивчивых речей улав

ливаю «двое или трое», «типа девятка», «я только до

кументы отметить вылез», «газовый», «бита», «я не

видел, я журнал заполнял».

— Суки, суки, суки, суки, суки! — сквозь сжатые

зубы шиплю я, стараясь нащупать свободной рукой

зайчика, и продираюсь сквозь толпу, чтобы посмот

реть бортовой номер машины, и прошу его, или их.

Тихо так, про себя: «Ну, пожалуйста. Ну пускай это

будет чья то другая история! Наркоманы напали или

просто гопники. Давайте, вы не станете совсем уж так

со мной поступать! Пускай это будет не тот номер...»

БРАТУШКИ

Тверская улица. Десять утра.

— Одиннадцать, — осклабился Ромуля.

— Чё одиннадцать? — непонимающе обернулся

Гешка.

— Бортовой номер у «неотложки» был 4421. —

Ромуля начертил номер в воздухе. — Если все циф

ры сложить, получится «одиннадцать». Мое счастли

вое число. Я всегда так делаю.

— А, — Гешка закусил сигарету и понимающе за

тряс головой, — в натуре, хорошо, сразу с битой вы

шли. Тот, который с кейсом из «скорой» вылезал, по

ходу, дернуть бы успел, если бы не бита.

— Ты второго в глаза баллоном тоже качественно

отоварил. — Ромуля уважительно поднял вверх

большой палец. — В общем, подфартило нам, конеч

но, мужики.

— Подфартило нам, что фраера этого, сутера еба

ного, Кирюшу, быстро нашли и раскололи, — захри

пел с заднего сиденья Борян, обхвативший кейс так

сильно,

что тот казался его частью. Как автоматы или

Москва, я не люблю тебя

225

гранаты кажутся продолжением рук гранитных вои

нов на памятниках.

— Кирюшу, по ходу, до нас кто то сильно по

мял. — Ромуля убавил звук магнитолы. — Вишь, как

он сразу потек, когда ты сказал, что руку ему в тис

ки зажмешь и отпилишь.

— И отпилил бы! — Борян потянулся было за си

гаретой, но оторвав руку от кейса, немедленно вер

нул на место. — Нечего крысить чужое. Еще подфар

тило, что телка эта из приемного покоя номер «ско

рой» сдала. Но тут ты, Гешка, конечно, красава.

Такого артиста дал: «Братик у меня помер». Запла

кал еще так натурально. Ты в школе в театре не иг

рал, случаем?

— Неважно! — Гешка сдвинул кепку на глаза. —

А телка эта, из приемного покоя, прикольная.

— Прикольная, — заржали Ромуля с Боряном и

хором затянули: — Бра а атик!

— Чё вы буровите, в натуре? — деланно обидел

ся Гешка и прибавил звук. — Я бы с ней замутил, ес

ли бы не делюга.

— Что ж ты, фраер, сдал назад? Не по масти я те

бе? — пропела магнитола.

Гешка отвернулся к окну. Блатная романтика, зна

комая только по рассказам старших товарищей, ста

новилась его реальной жизнью здесь и сейчас. «Де

люга»... В эту минуту от того, прежнего Гешки хулига

на ничего не осталось. В жизнь входил новый Гешка.

И слово его теперь «весило тонн десять», как пели в

его любимой песне блатари из группы «Кровосток».

«Ребятки едут с работы домой... — мурлыкал про се

226

Сергей Минаев

бя Гешка. — ...Бригада из Подмосковья, Колхозники».

Теперь, после таких дел, и Гешкой то не с руки назы

ваться. Может, «Артист», как Борян сказал? А что, —

думал Гешка, — можно и Артист».

— А я так скажу, — пробасил Ромуля. — Про «чу

жое крысить», это ты, Борян, верно заметил. Чужое, оно чужое и есть. А что твое, — то придет к тебе, по любому. По любому придет, пацаны, так я скажу!

Вот вроде уплыл чемоданчик. Пропал в Москве, как

иголка, найди его, попробуй! А все одно к нам вер

нулся. Правильно в народе говорят!

— Народ просто так пословицы не свистит, факт, — согласился Гешка.

— Может, оно и так. Может, и так, — медленно

промолвил Борян. — А я вот сижу и думаю. Может, ты прав, Ромуль? Может, до нас помяли того сутера?